— Почему?
Девушка, не говоря ни слова, указала пальцем в сторону водителя. Махров усмехнулся и, неторопливо снимая пиджак, приказал:
— Денис, не меньше получаса по городу поколеси. Я сообщу, когда домой. – И нажал на панель, поднимающую перегородку между ними водителем. Не дожидаясь, пока стекло отрежет их друг от друга окончательно, Богдан аккуратно опрокинул Аду на широкое сиденье автомобиля.
***
— Доброе утро, любимая! – Богдан нежно поцеловал Аду в ложбинку на шее.
— Доброе утро, Данечка! – Девушка быстро обхватила его голову и, прижимая к себе, весело засмеялась.
— Хулиганка… Вот сейчас никуда не пойду. Буду здесь с тобой, спортом заниматься.
— Спортом? – не поняла она и в недоумении подняла на него глаза. — А…
Ада лукаво улыбнулась, представляя, как владелец холдинга, словно юноша-подросток, прогуливает, предпочтя работе пребывание в кровати с любимой девушкой. Но разум взял верх над фантазией, и она всё-таки оттолкнула его от себя.
— Иди денежки зарабатывай. А день рождения праздновать я все же буду. От Калмыковой сообщение пришло ночью. Они с девчонками уже столик заказали в «Мадам Би» на пятницу и даже какой-то подарок для меня уже придумали.
Махров усмехнулся.
— «Мадам Би» – клуб с мужским стриптизом. Я заранее могу предположить, что за подарок могла тебе выбрать Калмыкова… только стриптизёра. По-другому у неё мозги-то не работают.
Ада возражать не стала.
«Пусть поворчит, коль опять сел на своего любимого конька – «плохая Калмыкова»».
***
— Завяжи мне галстук, пожалуйста. – Богдан протянул ей тёмно-синий галстук в мелкую голубую полоску.
Взяв его, Ада прищурилась, мысленно прикладывая к рубашке жениха, а потом, отрицательно покачав головой, произнесла:
— Не этот… сейчас.
И уже через несколько минут она стояла перед Богданом, примеряя ему другой аксессуар.
— Вот этот будем завязывать.
Её пальчики сноровисто запорхали над аксессуаром, переплетая концы и формируя красивый классический узел.
— Идея с клубом была, конечно, Калмыковой. Ты угадал. – Ада вернулась к неоконченному разговору. — А вот с подарком – не её… Здесь ты промахнулся. Народ, может, к разврату и готов, вот только его не будет. Насколько я знаю, идея была Светы Берестиной, нашей бывшей старосты, а она ещё тот сухарь. Светка теперь по мужу Лаврентьева. Это тот самый, из мэрии, а он мужик суровый.
— Да я ж не против! – Он поцеловал её в щеку. — Ты только развращайся аккуратнее. Я, кстати, в среду улетаю в Мюнхен на переговоры. Так что ты будешь здесь рулить без меня.
— Опять? – Девушка скуксилась. — Ну, Данечка… Ты посмотри на себя – осунулся прямо! – Ада закусила дрожащую губу. — А назад когда?
— Не знаю. Но как минимум уезжаю на неделю. Ориентируйся, что до среды.
— А можно я с тобой поеду? – с надеждой в голосе спросила она.
— Нет, Дуся. В этот раз – никак! Очень серьёзные и сложные переговоры. Не могу не поехать сам, и тебя взять, уж прости, тоже не могу.
— Обидно…
Махров удивлённо поднял брови, не понимая, на что вздумала обижаться любимая женщина.
— Да всё обидно! – искренне произнесла Ада. — Я и так из-за того, что сижу дома без дела, чувствую себя захребетницей. Так хоть тебе время уделяла, а ты уезжаешь. – Она совсем сникла. — Особенно обидно, что так надолго… Я без тебя очень скучаю.
При последних словах в её голосе послышались еле сдерживаемые слёзы.
— Дуся, девочка моя любимая! Время быстро пробежит – раз! – и пятница, с подружками гульнёшь; два – и среда! – целуя, уговаривал он её. — И соскучиться не успеешь. Я же буду тебе каждый вечер звонить, кроме пятницы, – улыбнулся он. — Мы же всё равно с тобой не сможем говорить: ты в клубе ничегошеньки не услышишь.
