– Ну а все же… водка и соленый огурец – это уже во всем мире стандарт, продолжал Санек. – А вот виски? Виски и…?
– Виски и… – тут Вася задумался и на некоторое время замолчал, – ну что вы все о виски и о виски! Будто других тем нет!
– Собственно, Long John – это не совсем американский виски, начал в своей академической манере Герхард. – Изначально это шотландский виски, причем с очень глубокой историей. По слухам, висковарню основал долговязый Джон, один из потомков шотландского короля Роберта Брюса, борца за независимость Шотландии. Там красивая история – потомки Брюса дрались против англичан много веков, и в самой последней войне за независимость тоже участвовали. Будто бы они начали варить виски еще задолго до этого последнего сражения! И сам долговязый Джон был немаленького роста и силы.
– Так этот виски не американский?
– Теперь американский. Американцы довольно давно купили и торговую марку, и технологию.
– Вряд ли нам дадут денег на совместные разработки – денег в стране сейчас нет, мы можем в начале нашей деятельности работать по договорам американцев, – прервал его Вася, которого этот вопрос сильно беспокоил. – Чем плохо работать по контрактам с американцами? Освоимся, обучимся. Все же мы пока по-разному думаем. И стиль работы у нас пока разный. Правда, Палыч?
– Это правда, – ответил Герхард.
– Я бы по их заданиям поработал, – опять негромко произнес Санек.
– Да и я, – отозвался Афоня, – особенно, если бы дали их аналитику использовать. Идей-то хватает.
– Афанасий, а как там себя наши избранники вели? – спросил Санек.
– Мужики, – не принимая в расчет сидевшую в мужской компании Вику начал Афоня, – если честно, я их вначале вообще за дебилов принял!
– Ефрейтор Раздолбаев, помягче! – тут же отреагировал Василий Иванович. – Ну не Ньютоны они, и не Коперники. Так не всем же Ньютонами быть. Должны же быть и те, которые трясут ту самую яблоню, с которой яблоко упало Ньютону на макушку!
– Должны, должны, – продолжал Афоня, – только готовиться к уроку надо же! Прочесть, как правильно трясти яблоню, хотя бы. Их ведь этот конгрессмен разложил, как не выучивших урок школьников. Они же ехали обсуждать научное взаимодействие! А не только трясти яблоню!
– Ефрейтор Раздолбаев, ты не обижай друзей моей молодости. Да, среди комсомольских работников интеллектуалов немного. О литературе с ними, конечно, не поговоришь. Гамма-кварк и пи-мезон для них одна и та же материя. Мне даже самому временами становилось скучно среди них.
– Господин старшина Раздолбаенко, да может ли такое быть? лукаво поинтересовался Афоня. – Вы, и заскучали?
– Так про то и речь, что я скучать не люблю! – ласково огрызнулся Василий Иванович. – И сейчас, даже если нам не удастся совместный с американцами проект пробить, все равно надо начинать работать по финансированию этих работ! Здесь нам поддержка потребуется всем! И даже Касатонову!
– Василий Иванович обо всех печется, – заметил Герхард.
– Палыч, он живой человек. Ну, академик-секретарь. Ну и что? У него проблем не меньше, чем у нас. Ему тоже помощь нужна. А нам надо гнуть свою линию и жать, жать…
Сейчас уже не разберешь, какими высокими мыслями руководствовались создатели Российско-американской комиссии по совместным научным разработкам. Хоть деньги в стране уже кончались и наступала нищета, эйфория еще витала. К тому же создателей комиссии было несколько. Не исключено, что одни надеялись на одно, а другие – на другое. Одни хотели строить новый мир, другие – подзаработать, третьи – упрочнить свое положение. Скорее всего, так и было.
