Ну, и, конечно же, бесконечные таблицы со сведениями о статотчётности. Куда без них? Пропади они пропадом.
По сравнению с аналогичным периодом прошлого года, по сравнению с минувшим кварталом, по сравнению с прошедшей декадой и со вчерашним днём. И даже с результатами работы соседей. Да, великое множество ещё по сравнению с чем. Палочная система, которую не изжить, хоть как бейся с этим недугом, ибо по-другому оценивать труд, и не только в милиции, никто не умеет, да и пробовать не желает. На худой конец, просто не ведают, как можно ещё.
«Обычно генерал приглашает к себе через секретаря, что называется просто, в рабочем порядке, а потому и переживаний не вызывает», – размышлял майор милиции Ковалёв, скоренько шагая по длинному широкому коридору вдоль стены, дабы не наступить ненароком на богатую ковровую дорожку, по коей дозволялось ходить исключительно генералам и иногда начальникам управлений. Остальным строжайшее табу, раз уж не в состоянии вымыть свою обувь. А ведь представители главка, – лицо, так сказать, всемогущей организации сраны в отдельно взятом регионе. Не абы кто.
Лично «Самый» и сетовал на то. Идиот. Откуда-то из нежной Центральной России, где очень долго был зам по тылу, отправили в сердитую, неприветливую Сибирь. На повышение. Наворовал себе, чтоб хватило, купить должность с широкими лампасами на форменных брюках. И хорошо, хоть его заместитель – человек адекватный. Из местных. Водителем в одном из районных угро начинал. Заступится, коли чего. Да, вот незадача – теперь-то именно он разоряется, а не самый главный.
«Лично вызвал, а, значит, рассержен и крайне. Когда сам зовёт, по прямому, добра не жди. В самом деле, что же я такого наделал, раз мне сейчас всё нутро наизнанку вывернут?», – продолжал Ковалёв мучительные раздумья и оттого здоровался не с каждым встречным, попросту не обращая на коллег внимания.
– Ну, где ты там застрял, Коля? Чего плетёшься так долго? – в нетерпении спросил Александр Павлович.
– Не кричи? Не застрял я ничего, за тобой нога в ногу и шёл, – возмутился Ковалёв, но Ларионов его не слушал и переживал о другом.
– Ты вспоминай, Коля, вспоминай. Из-за чего он на тебя разозлиться может? У тебя уже отговорка должна быть на любое его обвинение, а ты даже не знаешь, что он тебе предъявит сейчас. Ну?
– Да, не помню я, – обречённо развёл руками Ковалёв. – Нормально всё было. Заказух давненько нет, буржуи нынче предпочитают конкурентов сажать, а не мочить. А остальная бытовуха почти вся раскрыта. А что нет, так не сегодня, завтра размотаем. Под контролем всё, Сан Палыч.
– Ну, знаешь… Если уж ты сам не в курсе, то и я не знаю, что у тебя в отделе происходит. Пошли. – вздохнул начальник розыска и, затаив дыхание, как перед входом в жаркую баню, резко открыл дверь приёмной первого заместителя начальника главка, генерал-майора милиции Гаврилова Сергея Алексеевича.
Секретарь, женщина средних лет в добром теле, молча, кивнула, в знак приветствия и даже под толстыми линзами изящных очков в больших её красивых глазах угадывалась жалость к визитёрам. Однако и она не могла ничего сказать на немой вопрос вошедших.
– Слушай, Сан Палыч, – быстро-быстро зашептал Ковалёв на ухо начальнику. – А если из-за Мироненко?
Уже коснувшись ручки генеральской двери, начальник всех милицейских оперов в области, не считая экономическую безопасность, непонимающе взглянул на подчинённого.
