– Не должен, ты меня втянул во всё это, вот теперь и решай мои вопросы, – Богдан уже нервничал. – Я тут останусь, завтра поеду к бестии.
– Не страшно её одну оставлять? Усадьба большая, мало ли что.
Богдан громко расхохотался.
– Она своим видом всех распугает, не беспокойся, отец.
Родион Орловский как-то смутился после слов сына.
– Зря ты так, – произнёс он. – Хорошая у тебя жена, воспитанная, умная. Под стать тебе. Ты береги её. Если не любишь, то полюбишь. В жизни всё может быть, а она будет с тобой до конца. Вот и береги её, чтобы она не добила тебя в случае чего. Добейся её уважения, и ты всегда будешь под защитой, и я буду спокоен.
– Я парик ей предлагал, а она не хочет.
Орловский-старший вдруг изменился в лице и закричал на сына:
– Всё, хватит о бесполезном твердить. Обратной дороги нет. Один раз помогу, потом сам решай. Нечего налево и направо любовь свою всем дарить.
– А не поможешь, – сквозь зубы произнёс Богдан, – я расскажу всем, как ты Лилиного отца собрался разорить.
– Ах ты щенок! – Родион схватил со стола курительную трубку и со всей силы бросил в сына.
Богдан увернулся и покинул кабинет отца. Когда открывал дверь, заметил, что один из слуг подслушивал.
Орловский-младший схватил его за шиворот, притащил к отцу и сказал:
– У него слишком большие уши…
Богдан ночевал в конюшне. Поначалу хотел вернуться к жене, но передумал. Решил, что его отсутствие будет для Лили уроком. Льстило, что она влюбилась в него. Но характер и упрямство жены его не устраивали. Вот он и решил переломить гордую девчонку своим отсутствием.
Лиля собралась быстро. Перед отъездом хозяев слуги выстроились вдоль дорожки и желали Лиле и Богдану хорошего отдыха.
– Вот стоят они, смотрят на тебя и ненавидят, – ворчал Богдан. – Вижу их насквозь: ненавидят. И как можно в пути быть спокойным, когда эти люди желают, чтобы твой путь закончился побыстрее, и ты не вернулся никогда. Кажется, только Михаил по-доброму относится, остальные как змеи, чуть что – ужалят.
– Ты преувеличиваешь, – произнесла Лиля. – И от слуг можно добиться уважения.
– Нет, Лиля, нельзя. Его нельзя добиться даже среди близких тебе людей. Невозможно любить кого-то безусловно и безумно. Нет такой любви. Это всё выдумки и сказки. А они вынуждены на нас работать, выполнять наши прихоти. Ты хотела бы так? Любила бы своего хозяина, уважала?
Лиля пожала плечами.
– Я не хотела бы так, – произнесла она. – И рада, что у меня по-другому.
– Ну вот, – пробормотал Богдан. – Поэтому я тебе и говорю, что от них пахнет только ненавистью и нет никакого уважения.
Дай им волю, они сбегут при первой же возможности. Даже интересно, что будет дальше. Станут ли они счастливыми? Как изменится их жизнь.
А это случится, Лиля! Им дадут свободу, и тебе придётся научиться всему, потому что больше никто не захочет обслуживать господ. Тогда и наступит крах всего. Вот посмотришь.
Мой отец всё время говорит, что этого нельзя допустить, ибо начнётся хаос и неразбериха. Как только он затрагивает эту тему среди своих друзей, все единогласно против свободы крестьянам.
– А я бы хотела, чтобы они были свободными, – Лиле нравился этот разговор.
Богдан говорил пламенно, жестикулировал, эмоции на его лице менялись так быстро, что Лиля не успевала их уловить. Но он был честен с ней. И об этом говорили его глаза.
Лиля именно в свадебном путешествии стала постигать искусство чтения человека по глазам. Богдан для этого оказался хорошим учебным пособием. А сейчас он смотрел на Лилю и вещал о своих мыслях.
