Когда спустя пару недель, при возврате со смеси на сцеженное грудное молоко, у дочки начался понос, педиатр предположила вспышку золотистого стафилококка и чуть не посадила малышку на антибиотики! Это решение на первом месяце жизни ребенка могло убить всю еще не сформировавшуюся микрофлору ребенка!
Это еще хорошо, что я убедила пересдать анализ и даже нацедила молока для анализа на стафилококковую палочку, на свой страх и риск отказавшись от антибиотиков. И о чудо! Спустя несколько дней мы узнали, что стафилококка нет. Это была какая-то ошибка.
Дальше было еще волшебнее. Со второго месяца моя малышка перестала набирать вес.
Я поила ее сцеженным молоком. А проблема заключалась в том, что я не понимала, сколько молока фактически в нее входило, так как эпизодически она «поперхивалась» (самый ненавистный педиатрический термин, от которого меня передергивало) и все, что она выпивала, фонтаном вылетало через рот и нос.
Вопрос кормления был мучительным и болезненным. Из-за особенности строения соска мне ведь и сцеживаться было не очень удобно. Это занимало 30—45 минут (а первое время и более часа). Молока было много, и я даже делала стратегические запасы, которые впоследствии спасли нас на первой операции.
Само кормление было почти часовым. Держа ребенка вертикально, я маленькими глоточками буквально вливала в ротовую полость сцеженное молоко, переключившись со второго месяца с соски на специальную мягкую ложечку для деток с проблемой расщелины нёба.
После каждого глоточка я похлопывала ее по спине и делала паузу для отрыжки, чтобы убедиться, что это молоко попало в желудок. И так по шесть раз на дню! Изо дня в день.
Руководствуясь предписанными в специализированной литературе нормами объемов питания для малышей по возрасту, я старалась им соответствовать при кормлении. Мне не хватало обратной связи от ребенка: наелась она, или, наоборот, я ее перекармливаю.
И тут, фраза педиатра в адрес родителей двухмесячного ребенка, который за первые два месяца от силы набрал 400 грамм веса после рождения:
– Не перекармливайте ребенка, иначе у нее будет ожирение.
Я тут же возненавидела педиатра за эту фразу. Мои доводы о том, что вес не растет, встречали фантастические объяснения, что аномальная жара может приводить и к потере веса грудничков. Ребенок был похож на спортсмена-атлета. Кости, мышцы и кожа. Ни единой складочки или жирка, свойственного малышам.
В итоге на третьем месяце, когда я провела бессонную ночь с рыдающей дочерью, подпаивая ее водой и давая, по совету педиатра, лекарство от якобы мучавших ребенка колик (какие колики на грудном молоке?), я плюнула и стала ее подкармливать. Эффект не заставил себя ждать. Тишина, покой, сон и счастливый ребенок.
Муж был на стороне «опытного» педиатра и эпизодически врывался в наш уголок сложного кормления с фразами «не перекармливай» и сетовал на родительский опыт соседей и сослуживцев. А я боролась со всем миром за то, что чувствовала и считала правильным, потому что это сказывалось на моем ребенке.
Именно тогда сила материнской интуиции стала оберегать нас от врачебных ошибок и халатности. А я поняла: безопасность и здоровье моей девочки – 100% именно моя ответственность. Я стала неудобной мамой: мамой, которая задает кучу вопросов, смотрит этикетки, читает медицинские статьи и отзывы, сидит в специализированных чатах. На них я подсадила и мужа. И если бы не он, и не эти поиски истины, мы бы поздно сделали необходимые операции по пластике неба, и наша девочка не смогла бы полностью вылечиться от сопутствующих нашей аномалии последствий.
