– Это неправдоподобно, и тебя могут заподозрить… что ты тоже брала в руки нож! А ты не брала, слышишь, не брала! Так всем и говори! Иди, ну! – я рявкнул и даже замахнулся на неё кулаком, – звони в скорую, быстро, надо этого ублюдка спасать… если не сдох ещё.
Телефон был в коридоре, так что ребята отлично слышали Светкин разговор со скорой – по тону он больше походил на покаяние. Через несколько секунд все были на кухне. И все были абсолютно трезвые! Перетащили Влада в комнату, обработали, как могли, рану… А мы уже кое-что могли – как-никак, пятикурсники. Я наскоро объяснил всем, что произошло. Скорая подъехала быстро. А потом подкатили менты.
– А дальше?.. – глаза Сони блестели от возбуждения.
– Да ничего интересного. Следствие ни в чём не разбиралось. То есть, вообще ни во что не вникало. Зачем – обвиняемый налицо и во всём сознался. Но я всё равно их не понимаю… как же так? Ударов ножом было множество, но вразнотык. Ясно, что бил слабый человек, и в истерике. А я… уж если бы ударил, то раз или два, и… сразу царствие небесное этому Владу… Видать, много у них в то лето висяков было.
Да… Может, отделался бы я условкой – преступление-то началось с попытки изнасилования… если бы не блатное Владово происхождение. Ну, сыграла роль и серьёзность ранений. Он до-о-олго восстанавливался. Впрочем, приговор был мягкий – Светкины родители наняли мне хорошего адвоката. Спасибо им! Помогли даже больше, чем мои собственные предки.
Мои-то очень, очень расстроились. Мне казалось, к их расстройству примешивалась досада: будущее у меня, конечно, было, но совсем не светлое. Они всегда мной гордились, а как гордиться теперь? В общем, не поняли они меня, особенно мама.
Наташка – моя невеста, тоже не поняла и очень расстроилась. Так сильно, что бросила меня. Но это не из-за тюрьмы с судимостью, нет. Просто она дурой ревнивой оказалась. Решила, что я влюбился в Светку…
А после тюрьмы стало куда хуже: из института выперли, на работу никуда не брали. Спасибо, помогли Светкины предки. Устроили на скорую. Светка тоже помогала как могла. Она ведь ждала меня. Встретила, образно говоря, у ворот.
Собственно, они встретили меня всей семьёй. Светка верещала, что сделает всё, чтобы искупить свою вину. Потому что ей ужасно стыдно, ведь я так пострадал из-за неё, а моя хрустальная мечта о научной деятельности разбилась вдребезги. Короче, вскоре мы поженились…
Видов взял Соню за локоть.
– Ну, хватит о прошлом, лучше пойдём-ка гулять!
Молча и медленно они направились туда, где было светлее, и с каждым шагом всё теснее прижимались друг к другу.
– У-у… чёрт, наступил на что-то острое, – Видов выругался, дёрнул ногой и… проснулся.
Перекатился на спину, раскинул руки, потянулся… хрясь! Левая нога снова дёрнулась, как от укола иголкой, да ещё и лягнула нечто в пространстве. Видов расхохотался. Да это же кот – огромный мохнатый кот благородной помойной масти, как любила говорить Танюша, осторожно провёл лапкой по его ступне.
– Ну, Товарищ Старшина! Сразу тебе – вставай, – ласково проворчал Видов, а кот важно прошествовал в изголовье и уселся на Видовскую грудь, – ага, ещё и гладь тебя, отдавай дань уважения!
– Мырр-мур-мур, – буркнул кот и энергично замесил передними лапами.
Видов потянулся к телефону – тот лежал на полу, «дабы пушистые шаловливые лапы» не свалили его с тумбочки. «Ого, полтретьего, – Видов провёл рукой по волосам, – знатно я поспал». Криминальное прошлое моментально испарилось, уступив место криминальному нынешнему.
