Неожиданно он чуть не сбил с ног проводника, который резко остановился.
– Туда, – сказал заражённый и ткнул пальцем в сторону кустов.
– А ты не пойдёшь?
– Нельзя.
– Ника?
– Ника.
– Мне кажется, он просто устал, – сказал Мелкий, едва проводник скрылся из виду, – Или всё, что говорит твоя знакомая, действует на них как заклинание.
– Я не знаю. Да и важно ли это?…
Ника встретила его на берегу речки. Точнее, она была там не одна, но Бубен заметил сначала только её. Она сидела на корточках на мокром песке и что-то держала в руках, демонстрируя это так же присевшим на корточки на другом берегу заражённым. На ней были старые джинсы и тёмно-синяя потёртая футболка. Мелкий замер, не зная, что сделать, а Бубен уже бежал вперёд.
Он успел схватить обернувшуюся Нику и прижать к себе до того, как она выронила то, что держала в руках. Это оказалась примитивная удочка.
– Ты ничего не поймаешь при таком сильном течении, – сказал он девушке прямо в ухо, немного приподнимая её в воздух, – Ты такая тяжёлая! – и опустил на землю, – Ты всегда была такой маленькой?
– Нет, это ты вырос, – и она улыбнулась, – А я совсем не тяжёлая, – она обернулась к заражённым, которые застыли на своём берегу, наблюдая невиданное раньше зрелище, – Нельзя так подкрадываться ко мне. Никогда. А теперь идите в деревню, я скоро тоже приду.
Они одновременно кивнули и скрылись в кустах. Тем временем Ника вопросительно посмотрела на Бубна и показала глазами на Мелкого.
– А… – ему пришлось раскрыть руки, чтобы обернуться, – Ника, это Никита, но я зову его «Мелкий».
– Очень приятно, – она кивнула и неожиданно радостно улыбнулась, – Я слышала, что ты раньше был в группе в местных бандитов. Это так?
– Ну…
– Не переживай, в этом нет ничего страшного. Очень скоро нам нужно будет менять место для деревни и твои знания нам понадобятся. Хочешь есть?…
Они расположились в единственной комнате деревянного дома за массивным столом. Перед каждым стояла миска с тушёным мясом, а в середине стола – блюда с варёными яйцами. Но украшал ужин настоящий по этим временам деликатес – шоколад. Он был мелко поломан и сложен в миску, и оттого казалось, что его мало. Однако, когда Мелкий, насытившись, решительно придвинул миску с шоколадом к себе, то заметил:
– Да тут шоколадки четыре, не меньше.
– Пять, если быть точными, – улыбнулась ему Ника и встала собирать тарелки.
– Сиди, – остановил её Бубен и встал сам, – Ну, как дела? Судя по всему, у тебя тут полный пансион.
– Ага. Они меня обожают. Носятся как с писаной торбой. Сначала вообще пытались кормить восемь раз в день. Ну, ты и сам видишь, – он развела руки, будто извиняясь, – Я теперь стала чуть больше. Зато мы окончательно подружились. А ты как?
– На меня напали, убежища больше нет. Из всего имущества остались только эти два товарища.
И он повёл подбородком в сторону стоящей в углу коробки, из которой уже минут десять не раздавалось на звука. Накормленные птицы, уставшие от долгого укачивания, довольно быстро уснули.
– Ничего, имущество – это дело наживное. К тому же, у нас тут полно кур, а петух всего один. Добавим к нему твоих, глядишь – к осени больше сотни голов к курятнике будет.
– У тебя куры как несутся? По одному в день?
– Ага. А у тебя по-другому было?
– По три, иногда по четыре.
– Ух ты. И как это ты ухитрился?
– Так я их водой напоил из гематитового озера.
– Хитро… Кстати, куда бы мы не шли, убежище бросать нельзя. Там и корм, и энергия, и вода чистая. Да и сил мы на него потратили много. Жалко оставлять такое богатство. Гематит, опять же.
