А. - страница 44

Ксюше было приятно услышать, что она похожа на ту, которую он так любил. Он столько говорил об Акеле, было очевидно, что в его мире она занимала и будет занимать центральное место, так что сравнение с ней уже само по себе комплимент. С другой стороны, кто знает, может быть, его последующие жены слышали эту же красивую легенду, будто бы они так похожи на Акелу, а ему так нужно было их утешение, сострадание. Говорят, что женщины любят ушами, может быть, это касается и не всех женщин, однако Ксения понемногу проникалась симпатией к своему печальному собеседнику.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Я тебя не так поняла, – сказал девушка, чтобы нарушить воцарившееся в кухне молчание, – я исходила из стереотипа, что олигарх – непорядочный человек. Логично предположить, что если он приходит к тебе, то вряд ли у него благие намерения… послушай, Арнольд, мы с тобой едва знакомы. Я тебя совершенно не знаю, поэтому мне не на что опираться, кроме расхожего стереотипа.

– Да, я понимаю. Все, абсолютно все, видят меня через призму этого пресловутого стереотипа, не лишенного, впрочем, вполне реальных оснований… Хотя ты знаешь, все, хватит обо мне. Расскажи мне о себе. Я ведь тоже о тебе ничего не знаю, хотя я вижу, Ксения, что ты – особенная. Иные, как узнают, кто я такой, сразу лезут флиртовать, стремятся привлечь мое внимание, хотят понравиться. А ты, напротив, с самого начала дала понять, чтобы я к тебе даже не подходил.

– Арнольд, я замужем, – отрезала Ксения, но слегка смутилась, потому что ей самой показалось, что это прозвучало с некоторым кокетством.

Арнольд обрадовался, почувствовав, что девушка, кажется, начинает ему доверять, самое главное теперь было не уступить уже завоеванную позицию.

– Ксюша, друг мой, я это прекрасно понимаю. И именно поэтому я пришел к тебе, я пришел поговорить, я вовсе не напрашиваюсь к тебе в постель. Если бы мне нужно было то, чего ты так боишься, я бы поехал по другому адресу. Ты, видимо, продолжаешь смотреть на меня через все ту же пресловутую призму, ты не видишь во мне человека, обычного человека, который способен страдать и печалиться, которому нужна дружеская поддержка. Тебе кажется, что раз я олигарх, значит я хищник, самец, все помыслы которого устремлены к одним лишь постельным утехам. Нет, не буду лукавить. Я вряд ли когда-нибудь откажусь от прелюбодеяния. Но сейчас мне нужно совсем иное. Мне нужна твоя дружеская поддержка, мне нужен человек с добрым сердцем и светлой душой, который не отвернется, не бросит меня одиноко сгорать в своей печали, а выслушает и поддержит.

Ксения, тронутая его исповедью, сама не замечая как это произошло, протянула руки и взяла руку Арнольда в свои. Она готова была выслушать и поддержать. Ей оказали доверие, она не могла им пренебречь, она готова была стать верным другом этому человеку, каким бы странным он ни был.

Они еще долго беседовали в этот вечер, Арнольд плавно перешел от рассказа о себе к разговору о вере, к теологии, в этой сфере он был настоящим знатоком. Он хорошо знал Библию, труды Аквинского и многих других христианских апологетов, он оказался сведущим и в буддизме, и в исламе, и в иудаизме. У Ксении в голове не укладывалось, что этот миллиардер, которого, казалось бы, должны интересовать одни лишь деньги, настолько трепетно относится к религии. И это не было показной набожностью, Абаджваклия сыпал цитатами из Священного Писания, приводил научные и философские точки зрения по каждому вопросу, и это был искренний неподдельный интерес. Емельян, наверное, не знал и тысячной доли того, о чем взахлеб рассказывал Арнольд. Ксения и раньше не сомневалась в том, что, чтобы стать таким богатым, надо обладать интеллектом выше среднего, но Арнольд ее просто поразил. Она видела, что познания Абаджваклии в вопросе религий просто неисчерпаемые. Ксения тоже неплохо разбиралась в теологии, эта сфера была смежной с вопросом религиозных правовых систем, который всерьез волновал ее, как молодого преподавателя. Но Арнольд, казалось, мог говорить вообще на любую тему, какую ни предложи, и в каждой сфере он казался сведущим.