– Поверьте, господин Орвин, ситуация не терпит отлагательств, – он понизил голос. – Судьба всей Аанэа сейчас под угрозой.
Орвин несколько секунд молчал. Затем окинул быстрым взглядом небольшой механизм, доставивший Маэлиса.
– Сколько пассажиров может поднять этот экипаж? – спросил он.
– Не более трех. Но…
– Я вернусь через минуту! – не слушая, Орвин побежал к одной из оранжерей, где в последний раз видел жену.
Тари, приложив обе руки к груди аанского ребенка, напряженно шевелила губами, закрыв глаза. Стоящие вокруг нее аанцы восторженно смотрели, как исчезает обширная рваная рана на детской груди.
– Тари! Я… – он коснулся ее плеча, но она не шелохнулась. Только где-то через минуту, когда на месте раны остался бледно-голубой рубец, Тари отняла руки и, устало выдохнув, обернулась к мужу.
– Что случилось?
– За мной прислали экипаж из столицы, – сказал Орвин. – Алайя просит меня немедленно явиться на Совет.
В глазах Тари мелькнула тревога.
– Сейчас?
– Да, – он сжал ее плечо. – И я хочу, чтобы ты отправилась со мной.
Тари растерянно оглянулась по сторонам.
– Но тут так много раненых… Они страдают. Им нужна моя помощь.
– Врачи из замка помогут им, – Орвин говорил это, в глубине души почему-то будучи уверенным, что все же отправится один. Ему очень не хотелось расставаться с женой, он боялся этого расставания, хотя не мог понять, по какой причине.
– Я помогу им лучше. Я должна быть с ними, – сказала Тари, но Орвин увидел и в ее глазах ту же тревогу, что была в его душе.
– Значит, ехать одному?
– Да, милый. Только…
– Что?
Она взглянула ему прямо в глаза.
– Обещай мне, что вернешься поскорее.
Орвин, не обращая внимания на остальных аанцев, обнял Тари и поцеловал в губы.
– Конечно, вернусь. Сразу же после Совета.
– Я боюсь чего-то… – прошептала она. – Ты должен вернуться скорее. Должен быть со мной.
– Обещаю, – сказал он, целуя ее снова. – Обещаю вернуться, что бы не случилось.
Тари хотела было выйти из оранжереи вместе с ним, проводить его до ворот, но слуги уже подносили умирающую аанскую женщину, живот которой был пропорот острым камнем. Тари нежно сжала руку мужа и в следующую секунду уже склонилась над раненой.
Орвину было очень трудно возвращаться к Маэлису. Часть его души тревожно кричала, запрещая ему покидать Тари. Предчувствие беды, что появилось после встречи со старцем у озера, снова заполнило сознание. Но Орвин, верный долгу и слову, все же шел к экипажу.
Юный посланец сгорал от нетерпения.
– Прошу Вас, господин Орвин, – мановением руки, он развернул эллипсоид раскрытым концом к лорду.
Вздохнув, Орвин решил не противиться судьбе. Пригнувшись, он вошел внутрь экипажа.
Металлические стены мягко светились. Днище образовывало три выроста в форме сидений, одно за другим. Окон или каких-либо других средств обзора Орвин не заметил. Когда Маэлис зашел вслед за лордом, торец экипажа плавно сомкнулся, и многоголосый гул, заполняющий сады, сразу исчез.
– Мы отправимся прямо на Луну? Минуя пространство? – спросил Орвин.
– Нет, господин. Этот механизм способен на большую скорость, но не может преодолевать пространственные или космические барьеры. Мы отправимся к Небесным Вратам, чтобы перенестись в столицу.
Маэлис, с трудом обойдя Орвина, прошел к переднему концу овоида – там, в самом торце, виднелось углубление в форме ладони. Аанец приложил свою руку к отпечатку, и судно сразу же приподнялось в воздухе.
