Муж смотрел на меня загадочно.
– Впечатляет?
– Уже кого приводил, или я первая? – сорвалось у меня с отчаянием.
– Ты первая и последняя.
– Последняя у попа жена.
– Как скажешь. Может, когда-нибудь и приведу.
Лето выдалось жарким. Муж пропадал на море, катая отдыхающих то на водных лыжах, то на водных санках, смастерённых им собственноручно.
Моё сердце тоскливо ныло. Не утешало даже то, что за лето собранных денег оказалось достаточно, чтобы по осени посетить Дальний Восток, но прежнего настроя уже не было – перегорело.
Теперь меня заботила не столько лодка, сколько сараюшка.
Говорят, мужчины поэтапно проходят три возрастных периода: водка, лодка и молодка; кино, вино и домино; кефир, зефир и тёплый сортир. Как тут не переживать, если мой муж находится в периоде первом? Тем паче, что у него есть и водка, и лодка. Вопрос состоял в наличии молодки. Ладно бы одна, а если их несколько? Здесь есть, над чем задуматься.
Лето, знамо дело – период отпусков. У каждого южанина есть родственники. Ни я, ни мой супруг не являемся исключением. Слава Богу – не детдомовские.
В летний августовский день к нам приехал погостить родственник. Высокий, красивый молодой человек лет двадцати пяти. Не пьющий, умеренно курящий.
Но местные жители не могут и при всём желании пополнить когорту отдыхающих. Сезон, на то и сезон, чтобы к зиме подготовить достойную встречу следующего сезона – и так – из года в год. Мы заняты работой, отдыхающие, соответственно – отдыхом.
И надо было мне в тот день придти домой раньше обычного.
Мой визит был незапланированным. Гости тоже никого не ждали. Картина Репина "Приплыли" оказалась впечатляющей. Два тела, извивающиеся в любовном экстазе – вещь достойная просмотра в ночное время и преимущественно без свидетелей, разве что в кругу узком. Но неприятно, когда действие разворачивается средь бела дня, да ещё на супружеских простынях.
– Тебе что, своей кровати не хватает, – вырвалось у меня помимо воли.
Молодой человек забыл, что надо делать дальше. Вероятно, он никогда не бывал застигнутым врасплох. Он смотрел куда-то мимо меня изумлённым, растерянным взглядом.
Я оглянулась. Позади меня стоял хозяин дома.
– Брысь отсюда. Сейчас мать на перерыв придёт, – рявкнул он.
Девица собралась так быстро, что ей мог позавидовать бравый солдат бессрочной службы. Мы даже не успели разглядеть её лица, но лицо незадачливого ухажёра было белее стенки.
– Ты что делаешь? – Хозяин занялся воспитанием великовозрастного юнца. – Соображать надо! Не мог ключи от причала попросить? Сам видел – место тихое, удобное, – но тут же осёкся, вероятно, он вспомнил, что я нахожусь рядом и не являюсь глухим пнём. – А это – сожги. – Он кивнул на постельное бельё. – Нечего здесь заразу распространять. На моем диване спят какие-то… Хорошо, что он не договорил. И так ясно.
Саня и не предполагал, что своей запоздавшей рекомендацией пробудил во мне первобытные инстинкты собственника.
Можно представить, какие картинки рисовало воображение, воспалённое ревностью! Особенно, если учитывать, что недавно происходило на собственном диване. Но, всё течёт, всё меняется.
Старательно убеждая себя в том, что нет ничего страшного, если мужчину иной раз потянет на сладкое – не всё же довольствоваться кислыми щами – я усыпляла свою ревность. Успокоенный зверь притих и уже, было, совсем заснул, когда на пороге появилась смущённая подружка. В смятении, она едва не заламывала руки.
