Обычно, находка попадается на глаза и сердце трепетно замирает – неужели это я нашёл? Та знаменитая находка не попалась на глаза.
Мы поднялись на высоту почти в тысячу метров над уровнем моря. Естественно, передвигались мы не пешком, а на машинах.
Гора встретила неприветливо. Облака и без того низкие, казалось, касаются головы. Но это были не облака, а густой туман, спустившийся неожиданно и вдруг. Так же неожиданно он и рассеялся.
Шашлыки находились на такой стадии готовности, когда все мысли поглощены одним – скорее взять в руки шампуры и насладиться изысканным вкусом. Это наслаждение лучше воспринимать сидя.
Мы расположились подальше от костра, и каждый нашёл себе место по душе – кто сел прямо на землю, кто нашёл полено – благо, валёжника вокруг предостаточно. Доктор хотела примоститься на большом камне и никак не могла занять удобного положения.
– Да что это такое! – Голос прозвучал чуть резко, возможно потому, что шампур был уже в руках, но сидеть на неровном камне было неудобно.
Чтобы освободить себе посадочное место, она отшвырнула ногой камень, и тот, неожиданно для всех, раскололся.
– Ребята, вы только посмотрите! – забыв про своё любимое блюдо, она указывала на камень.
Не знаю, как другие, но мы с мужем забыли обо всём на свете – и о шашлыках, и о беспечно играющих детях. Я чувствовала, что сердце моё сейчас остановится. Нет, нашему взору не открылись сокровища природы. Это не был самородок. Это был аммонит.
Аммонитами принято считать окаменелости, или камни, со следами давно умерших организмов. Но никаких следов на камне не было. Это была окаменелая раковина, вернее, её сегмент, длинной около двадцати сантиметров. Об истинных размерах данного экземпляра стоило лишь догадываться. Самая, что ни на есть, раковина. Настоящая!
Все мысли крутились вокруг находки. Можно спокойно воспринимать то, о чем пишут в учебниках и иных печатных изданиях о том, где, предположительно плескались воды океана.
Но, держа в руках немое свидетельство течения времени и устойчивости мироздания, трудно осознать, что именно в эту минуту ты стоишь вовсе не на горе, почти на тысячу метров выше уровня моря, а на дне того самого моря.
Море отошло назад, подобно ослабленному воину, уступающему свои позиции великому могущественному Времени, или обмельчало? Может, просто испарилось? И сколько лет назад эта гора являлась морским дном? Трудно осознать, что речь шла не о тысячелетиях, а о миллионах лет. Сколько было тех самых миллионов? Два? Три? Десять?
Раковина молчала. И теперь молчит, служа немым свидетельством таинства Времени.
Я помню взгляд Доктора, радостно-удивлённый и помню взгляд, когда, протягивая мне находку, она сказала коротко:
– Это вам, ребята. Подарок.
Но я не удивилась, несмотря на ценность подарка, потому что знала, что испытывает человек, делая подарок, в который вкладывает душу.
Он испытывает счастье.
Помнится, когда-то я подарила Доктору маленькую раковину с таинственным названием ципрея Арабика. Небольшая, овальной формы, напоминающая по ощущениям фарфор, она удобно умещалась в ладони.
– Ты не представляешь, какая она уютная и тёплая. Душу греет. Возьмёшь её в ладошку и успокаиваешься, – делилась Доктор своими впечатлениями.
Я в ответ понимающе кивала головой – мне ли не знать? В душе я теперь посмеиваюсь. Что же, мне удалось передать эстафету, принятую от Володи.
