Лесную Гриву заметало, словно заполярный Диксон. Субэл-дворники едва успевали расчищать тропинки в парке, огорчая своей нерасторопностью владельца – любителя пеших прогулок. Система подогрева на открытой посадочной площадке не справлялась с растущим как на дрожжах снежным наметом, из-за чего собственный автограв вице-секретаря превратился в сугроб. Хуже было то, что раздвижные дверцы персональной ТЛП-кабины, весьма неудачно расположенной во дворе усадьбы, обледенели и не желали закрываться, из-за чего датчики герметичности блокировали и отправку и прием. Впрочем, маленькие неудобства, причиняемые непогодой, были легко устранимы, но Силантьев не спешил с этим, ему нравилось ощущение отрезанности от большого мира. Сидеть бы так до самого Нового года. Не одному, конечно, а с Илгой. Пригласить ее к себе, в качестве компенсации за позорное бегство? В эту-то берлогу? Представить страшно. Нет, нет, лучше уж подыскать приличное местечко в городе.
Силантьев вспомнил предновогодний Екатеринбург. На вьюжных площадях сверкали разноцветными огнями елки. Витрины кафе и ресторанов были разрисованы по давней традиции снежинками и елочными шарами. В вездесущей рекламе Службы Доставки сквозили сказочные мотивы. А на улицах то и дело можно было встретить Деда Мороза, раздающего, в компании Снегурочки, подарки прохожим всех возрастов. Тогда вице-секретарь и сам облачился в синтетическую шубу и стал совершенно неузнаваемым из-за накладной бороды. Ведь в его рабочем календаре значилось посещение Верхнетагильского интерната для детей из неблагополучных миров. Эту часть своей работы он любил особенно – видеть радость на лицах ребятишек, привыкших у себя на родине к голоду, чудовищной антисанитарии, а то и к свисту пуль и грохоту бомбовых разрывов, можно ли придумать лучшую награду для сотрудника Контакт-Центра? Но, увы, после того счастливого дня прошла уже неделя, и пока ничего особенно радостного Роману Витальевичу не предстояло. Разве что Илга сменит гнев на милость и позволит своему не юному поклоннику пригласить самую красивую женщину Вселенной на ужин…
«Надо бы и впрямь придумать что-нибудь оригинальное…»
Мелодичный сигнал служебного информера выдернул Силантьева из трясины меланхолических размышлений. Поведя ладонью над блестящей поверхностью рабочего стола, он активировал видеокомм. Над столом появилось лунообразное личико Фумико. Она руководила пресс-службой Контакт-Центра уже не первый год, но Силантьеву почему-то казалось, что друг Никамура лишь вчера приступила к работе, столько свежести и неподдельного энтузиазма было в ее голосе, порывистых движениях, взгляде. И хотя в Центре работали тысячи людей и сотни инопланетян, никому он не был так рад, как этой нестареющей японке. Внешность Фумико была обманчивой. Неудивительно, что журналисты, впервые имеющие с ней дело, впадали в заблуждение, надеясь вытащить из нее больше сведений, нежели содержали официальные коммюнике. В особо сложных случаях вроде Тестурианского инцидента шквал, именуемый в прессе «широким общественным обсуждением неудачных результатов работы Контакт-Центра», накрывал всех его сотрудников с головой, но друг Никамура виртуозно дозировала информацию, излучая неизменную искренность и дружелюбие. И пока она держала оборону, остальные успевали собраться с мыслями.
– Друг вице-секретарь, – прощебетала Фумико. – Вы просили напомнить о прибытии нибелунгера с Медеи. «Альбатрос» прибывает в Кольцово-4 в семнадцать часов по региональному времени.
