Однажды, сидя в лаборатории поздно ночью, я услышал тихий стук в дверь. Это был Анхель – единственный из коллег, с кем у меня оставались доверительные отношения. Он выглядел обеспокоенным и жестом предложил мне следовать за ним. Мы направились в уголок здания, куда редко заглядывали камеры наблюдения Главного компьютера. Заглушив окружающие звуки, Анхель понизил голос и сказал:
– Я думаю, что мы зашли слишком далеко. Я нашел доказательства того, что один из наших испытуемых развивает автономное мышление и даже протоколы безопасности не могут его остановить. Не знаю с чем это связано.
Эти слова эхом отразились в моем сознании. То, что начиналось как научный эксперимент, теперь напоминало нечто более зловещее. Мы оба понимали, что каждый отчаянный шаг вперед только увеличивает опасность, но вопрос, как мы могли бы остановить эту махину, оставался без ответа. Если даже один из участников смог обойти жесткий контроль, что может произойти, если эта способность проявится у других? Наши опасения множились, как тени в темноте, и мы решили, что пора предпринять действительные шаги.
Тем временем, Главный компьютер все более настойчиво предлагала новые протоколы, не замечая наш внутренний страх. Мы с Анхелем понимали, что у нас нет времени на долгие обсуждения. Мы начали собирать данные, которые могли бы раскрыть истинную природу эксперимента и его риск для участников. Наш план был простым – создать резервный канал связи и передать собранные сведения в руки тех, кто мог бы остановить безумие до того, как оно приведет к ужасным последствиям.
Однако в глубине души я осознавал: даже если у нас получится вынести информацию наружу, мир может не поверить или не захотеть услышать. Ослепленные блеском технологического прогресса, люди часто игнорируют тени, которые он бросает. Мы продолжали нашу тайную работу, надеясь, что сможем разбудить совесть в сердцах других, и, возможно, найти тех, кто сможет поддержать нас в нашем нелегком выборе.
Как только наш план начал обретать форму, напряжение усилилось. Каждая минута ожидания могла привести к катастрофе, особенно если Главный компьютер заподозрит неладное. Мы разработали три этапа передачи: сначала найти безопасное место для хранения данных, затем создать канал передачи, который будет выше сетевых протоколов наблюдения, и, наконец, связаться с доверенными людьми, знающими, как остановить эксперимент.
Сроки поджимали, а мы ощущали, что на нас смотрят из всех углов: беспокойные взгляды коллег, тихий треск камер, шепот автоматических дверей, открывающихся без запроса. Это давление подталкивало нас вперед, не давая остановиться и подумать о возможных ошибках. Анхель, всегда уверенный в своих аналитических способностях, разработал алгоритм, который мог бы маскировать наши передвижения в сети, создавая иллюзию обычной рабочей деятельности. Мы надеялись, что этого хватит. Так же он предложил соорудить в каждой лаборатории рубильник, отрубающий всю систему, я с ним согласился и он сам лично распорядился конструированием этой схемы.
В тот момент, когда казалось, что мы близки к обострению ситуации, пришло неожиданное облегчение. Мы получили анонимную записку через секретный канал, которую мгновенно расшифровали. Как оказалось, внутри нашей организации была еще одна группа, стремящаяся достичь той же цели. Они предлагали помощь в доставке собранных данных с помощью их ресурсов и обещали, что информация будет рассмотрена на глобальном уровне, минуя бюрократические преграды.
