Чей это конь
Там привязан сейчас?
Кто же нашелся,
Кто вспомнил о нас?
Приближался вечер, то и дело слышалось кудахтанье куропаток. Над аулом, над теми домами, где готовили горячий ужин, поднимался дым.
Когда я вернулся домой, я увидел нашего гостя. Он сидел на земляной скамейке и тихим голосом мирно беседовал с отцом. Он был подпоясан ремнем с серебряными пуговками и с кинжалом. На затылке, где обычно у людей бывает ямочка, у него, как у быка, был мясистый выступ. Хотя в его волосах уже появилась седина, щеки его были румяны. Хотя он беседовал с отцом, но его глаза взглядывали в мою сторону. Я сидел поодаль.
Отец казался довольным, но мать была чем-то озабочена, сидела, опустив голову и углубившись в свои невеселые мысли.
Через некоторое время гость встал, сел верхом на лошадь и уехал в Кумух. Однажды утром я проснулся от сильного стука и встал с циновки. У края крыши я увидел отца. Деревянным молотком он колотил кусок телячьей шкуры, стараясь ее размягчить. На локте его в такт ударам развевался лоскут рваной рубахи.
Мать упрашивала отца бить свою телячью шкуру на улице, так как от ударов качались обветшавшие стены сакли.
Отец сшил чарыки с черными полосками прилипших волос, с белыми пятнышками кожи, выскобленной ножом, и сказал, чтобы их смазали нефтью.
Потом я увидел, что мать в изодранном голубом платке, накинутом на голову, сидит за починкой моих штанов и рубахи. У нее по впалым щекам из больших черных глаз текли слезы. Рядом, на земляном уступе, сидел отец. Он сказал, обращаясь ко мне:
Теперь тебе стукнуло
Десять лет,
Пора поглядеть
И на белый свет.
В сакле окажется
Меньше ртом.
Хлеб заработаешь
Честным трудом.
Сам понимаешь,
Какая семья,
Всех прокормить
Неспособен я.
С детства освоишь
Ты ремесло,
В жизни тебе
Будет светло.
Слушая отца, я подумал:
Так вот что за конь
Там привязан был.
Так вот что за гость
Про нас не забыл.
Впервые в жизни надел на ноги чарыки из телячьей шкуры. Радостно я вышел в них на дорогу и пошел вместе с кузнецами в сторону Грузии. Гость, приезжавший к нам, выпросил меня у отца и взял к себе подмастерьем. Мастеров-кузнецов было четверо, а лошадей только две. Мастера сменялись: двое шли, двое ехали. А я шел беспрерывно в своих новых чарыках. Мы шли по Аварии. Мы шли по скалистым тропинкам, по лесным дорогам, по берегам речек. Мои чарыки размокли под дождем, стали большими и осклизлыми. Они болтались на ногах и только мешали мне идти.
То в детстве случилось,
А будто вчера.
Меня от погибели
Лошадь спасла.
О том, что случилось,
Без лишних прикрас
Сейчас поведу я
Короткий рассказ.
Уже от аула
Прошли мы немало.
Наш путь пролегал
По утесам и скалам.
Утесы до неба,
Вверху облака,
Внизу же под нами
Грохочет река.
И было мне страшно —
Скажу, не солгу,
Опасность грозила
На каждом шагу.
Чарыки размокли,
Сейчас упаду.
Я лошадь хозяина
Вел в поводу.
Я дальней дорогой
Был так утомлен,
Что начал меня
Одурманивать сон.
Но важно и грозно
Пыхтел надо мной
Румяный хозяин
С седой бородой.
Когда я споткнулся,
Забывшись во сне,
Нагайкой огрел он
Меня по спине.
И крикнул, и зычно
Меня обругал,
Но драная куртка
Смягчила удар.
Тут было, по совести,
Мне не до сна.
От плетки тяжелой
Болела спина.
Пошел я быстрее,
Решив не дремать,
Но тягостный сон
Навалился опять.
Чарыки скользят
По тропинке крутой.
Тогда я себя
Опоясал уздой.
Идем по обрыву,
Утесы вокруг,
Нога соскользнула,
Я падаю вдруг.
С утеса, с обрыва
Лететь бы мне вниз,
Над пропастью я
