С этим парнишкой мне всегда было легко и спокойно, пусть я и старалась не показывать виду, чаще, наверняка, отталкивая его своей грубостью и черствостью. И если бы Лайнус не был так свято уверен в существовании светлой стороны моей черной, как смоль, души, он давно бы уже оставил затею сыскать во мне хотя бы подобие ответной крепкой дружбы. Что говорить, мой карманный ангелочек – тертый калач, и за это я тайно ценила его и доверяла, как никому прежде. Но я ничего не могла сделать со своим отвратительным характером и тяжелым опытом, который хотела бы забыть, грезила об этом всеми фибрами души, да никак не могла оставить в прошлом. Я привыкла не привязываться и не перебарщивать в демонстрации своей благосклонности. Просто плыла по течению, показывала парнишке этот мир во всех красках, наслаждаясь неподдельным детским восхищением в его глазах. Для меня этой было высшей наградой, своеобразной платой с его стороны за столь необходимое мне тепло прикосновений кого-то, кому на меня не все равно.
Ангел порой провожал Мередит до дома, а встречая меня на пороге – делал вид, что мы не знакомы. Меня это устраивало и ни капли не коробило. Что насчет него – то мне плевать. Демонам вообще на все плевать.
Бесило только то, что он поставил еще одной целью своей жизни изменить мою. И, когда через пару дней он в очередной раз завел свою шарманку о приближающейся вечеринке демонов, на которую, по мнению этой светлой головушки, я была обязана пойти, я сдалась. Его надоедливая трель в ушах пугала меня больше, чем возможность встретиться с тем, от чего я так отчаянно бегу уже сотни лет.
Стоит сказать, что ангелы многое понимали в красоте и стиле, впитав с молоком матери желание выделяться из блеклой толпы людей-грешников. Чаще всего, конечно, они предпочитали светлые оттенки в своих одеяниях, на Каелуме это было даже своего рода правилом хорошего тона. На Земле большинство из них придерживались привычных цветов гардероба, Лайнус не стал исключением, пусть и разбавил привычные для жителей Рая хлопковые рубахи и брюки разнообразными футболками, джинсами, жилетками и пиджаками, которые подбирал с исключительным вкусом. Порой он безрезультатно пытался сунуть свой конопатый нос и в мой шкаф, будучи поборником красоты и стиля.
За долгие века, что я провела на Терре, я могла бы стать высокопоставленной наложницей, членом королевской четы или недостижимой дивой, но мне это было не нужно. Лайнус каждый раз удивлялся, почему вместо изысканных, подчеркивающих фигуру платьев и юбок, я выбирала мешковатые темные одежды. Я боялась рассказать ему правду, да и не видела смысла в никому не нужном прошлом. Меня из этой истории выкинули, вырвали паршивую страницу, сожгли в праведном огне и похоронили ее пепел в самой глубокой расщелине единственного континента Рая. В Каелуме я оказалась по чьей-то нелепой ошибке, потому оставила где-то на задворках разума всю свою былую страсть к роскоши и стилю.
Я столько лет была невидимкой, обслугой в тавернах и барах, которую, пока не развяжется мой поганый язык, никто даже порой не замечал, что не пыталась уже что-то изменить. В последние пять десятилетий это стало еще проще: джинсы плотно вошли в гардероб женщин, а несколько лет назад кто-то и вовсе объявил оверсайз мастхэвом для каждой модницы. Это окончательно развязало мне руки. Я не была до конца уверена, пыталась ли я как-то восполнить свои внешние, по меркам демонов, недостатки исключительно черными и темно-серыми цветами в гардеробе, но меня все устраивало. Меня – устраивало. Лайнуса – нет. Потому в этот раз, когда в свой заслуженный выходной в больнице он увязался со мной в ближайший магазин, чтобы подобрать наряд к вечеринке демонов, он все еще пытался настойчиво впарить мне светлые одеяния, которые я зареклась надевать на себя когда-либо еще. Я оставила этот возвышенный стиль, когда обрезала свои белокурые волосы чуть ли не по колено. И возвращаться к болезненным воспоминаниям об утраченном для меня навсегда доме не собиралась.
