Читать онлайн Таня Ждан - Хлоя. Как я умирала

Пролог

Раньше мне казалось, что хуже разбитых мечтаний и надежд может быть только ожидание их крушения. Когда в уме ты просчитываешь миллиард негативных вариантов, изводя свою психику, и практически лишаешься рассудка. Когда кажется, что мозг работает на пределе, но все равно предчувствие фиаско тебя не покидает ни на секунду. Так вот ни черта подобного. Хлеще всего, когда даже и предположить себе не мог провала, когда ты сделал все, чтобы его вероятность была сведена практически к нулю… И тебя как ведром ледяной воды окатили вариантом в тысячи раз хуже, чем и представить себе можно в самых страшных кошмарах.

Я убью эту мразь. И его я тоже прикончу. Ах ж ж черт… Я даже этого не могу. Меня всего лишили в один злосчастный день. Ну ладно, в два. Может больше, я не знаю уже теперь – где конкретно я допустила настолько фатальную ошибку, что сейчас сижу в этом засаленном баре и испытываю только одно желание – напиться так, чтобы забыться минимум дня на три. Чтобы боль от жесточайшего похмелья хотя бы на пару часов перекрыла эту адскую ломку от ощущения того, что человек, за которого я как за соломинку хваталось тогда, когда все вокруг рушилось, когда, я уверена, ломались самые сильные духом, когда не было видно и намека на свет в кромешной тьме, вот так просто тебя предал… Когда каждый день я не ждала, что наконец покину этот мир и настанет конец всем этим бесконечным пыткам. Я выгадывала момент, когда уложу всех на лопатки и под фейерверки свалю из этой дыры. И все впустую. Все, чего я добилась – это нож в спину.

Кто я теперь? Эй, привет, я – Хлоя и я бессмертна. А еще меня пытали больше полугода, я сбежала, узнала, что я еще и какой—то недоделанный супергерой. Ах да, забыла упомянуть, еще меня огрели по голове замечательной новостью: мой муж мне изменял, пока я гнила в мерзком подземелье, к семье мне путь теперь заказан, за такими, как я, охотится ненормальный психопат с мировым влиянием, и все, что мне остается – это эфемерная мечта миллионов. Неуязвимость, нечеловеческие способности и долгие, долгие годы в одиночестве. Ничего из этого я не просила, у меня все было, хотя всю жизнь преследовало чувство, что мне этого мало. Только теперь я с горечью осознаю, что этого было более, чем достаточно…

– И кого ты хочешь напугать своей зубочисткой? Отвали от меня, на правду не обижаются, – от самобичевания меня отвлекла перепалка каких—то пьяных парней в паре метров от меня. В руках здоровенного бугая блестел внушительных размеров нож, но его оппонента, кажется, это ни разу не пугало.

– Ребята, хотите поубивать друг друга – выйдите из бара, не мешайте другим упиваться замечательным вечером, – угрюмо буркнула я им.

Я уже порядком устала от окружающего меня водоворота безумных событий, можно мне хоть чуть—чуть спокойствия?

– Не лезь не в свое дело, сука, – прорычал бугай. Ох зря, очень зря он нарывается на злую и нетрезвую женщину.

– Куколка, правда, не встревай, своим перышком он может навредить разве что своему чрезмерно раздутому эго, – промурлыкал второй.

– Ну конечно, что ты можешь противопоставить этому громиле с ножом. Щелкнуть по роже своим щуплым кулачком?

– Ты меня недооцениваешь, красотка, – худощавый брюнет, одетый в потасканную кожаную куртку, драные джинсы, видавшие лучшую жизнь, черные конверсы и серую футболку, что—то прошептал на ухо бугаю и тот, хмыкнув, к моему удивлению, свалил. – Меня, кстати, Дерек зовут.

– А меня зовут «я не ищу знакомств с самоуверенными алкашами».

– Ой, да ладно, сама уже вторую бутылку допиваешь, а до сих пор ни в одном глазу. Сдается мне, есть у тебя что—то общее с самоуверенными алкашами, – Дерек определенно был в лучшем расположении духа, чем я, и подсел на соседний стул. Но на задушевную беседу я была не настроена абсолютно. – Рассказывай.

– Что прости? Тебе больше заняться нечем, кроме как следить за тем, сколько я выпила? – по моему тону уже надо было понять, что от получения знатного леща его отделяет буквально пара секунд.

– Ну ты сидишь тут одна, в баре, в далеко не самом благополучном районе, напиваешься в хлам. Думаю, тебе есть, что рассказать человеку, которого ты больше никогда не увидишь, раз две бутылки скотча не смогли унять твою тоску. Так что, рассказывай, я никуда не тороплюсь.

От моих историй у тебя крыша поедет, дружок. Я и начать не успею, как ты вызовешь санитаров. Но с чего же начать… Насколько глупым и обыденным все казалось тогда, настолько же больно, раскаленным железом по застарелой ране, это убивает теперь…

Глава 1

– А Джойсы не могут оставить Генри у бабушки? – с явно преувеличенной драмой в голосе прокричал мне Ник из гостиной.

– Ты же сам знаешь, что нет. Чем ты слушал, когда они наперебой возмущались ее незапланированным отпуском как раз тогда, когда у них обоих аврал на работе? И им придется сломя голову нестись на другой конец города, чтобы забрать мальчика из детского сада? Чертова молния… Застегнешь?

Я подошла к Нику, оставив свои жалкие попытки справиться с этим платьем. Вот уже вторую неделю мы ломали голову над тем, как спланировать нашу годовщину таким образом, чтобы наш дом после этого остался пригодным для жизни, и не было проще его просто сжечь к чертовой матери. Как—то мы упустили тот момент, когда все наши друзья, даже самые отбитые и безнадежные холостяки мало того, что переженились, так еще и массово обзавелись детьми. Некоторые просто сразили всех наповал, когда, перебрав за пару—тройку лет с десяток партнеров (зачастую это были личности, над которыми втихаря и не очень ржала и подтрунивала вся остальная компания), они не придумали ничего лучше, чем переспать друг с другом… И, конечно же, сразу Лин забеременела. Двойней. Комбо. А в Майке в кой—то веки проснулся величайшей души джентльмен, который «Ну как же я могу бросить своего братана в такой ситуации и отправить ее на аборт!». И ничего лучше, чем остановить свои тщетные поиски любви всей жизни, сыграть свадьбу и свалить в медовый месяц в Гоа они не придумали.

Сказать, что все были в шоке – ничего не сказать. Но ничего, все смирились. Но не с тем, что половина детей ну никак не ладила друг с другом. Особенно отличался Генри, маленький альфа—самец среди всех отпрысков, который, будучи самым старшим, решил пережить пубертат, переходный возраст и кризис пятилетки сразу и имел в арсенале только два настроения: дубасить и доводить до истерики всех без разбора или манипулировать малышами, подбивая их на неведомую фигню и бесчисленные разрушения. Благодаря его безупречному характеру идея с рестораном была отметена практически сразу же – мы не просидели бы там и получаса, не получив внушительный счет за погром. Как такая милая и добродушная пара, как Эми и Адам, умудрилась произвести на свет такое исчадье ада, никто и ума приложить не мог. Был всего один раз, который заставил Эми краснеть за своего благоверного, когда тот, наэскпериментировавшись с текилой, за два часа разрушил весь наш лагерь в кемпинге – сломал мангал, разбил кальян, порвал тапки и футболку Алекса, разбил телефон, сломал елку и справил нужду на соседнюю палатку. Но все это не шло ни в какие сравнения с «мелкими шалостями» их чудесного отпрыска. Благо, они решили пока остановиться на одном продолжении своей четы. Шутки про ребенка «от соседа» и про одержимость дьяволом давно поросли бородой и перестали быть смешными.

Как пережить апокалипсис в виде десятерых взрослых и шестерых детей в доме, где никто и никогда не задумывался над безопасностью нахождения там лиц младше семи лет, и нет ни одной игрушки, способной отвлечь их от разрушений, идей не было никаких.

– Весь вечер я смотрел на самую шикарную женщину в ресторане и никого не слушал, – страстно шепнул мне в ухо Ник, нарочито медленно застегивая злосчастную молнию моего синего платья—футляр.

– Эй, мы, и так, уже всюду опоздали, давай оставим это до возвращения домой, – вырвавшись из похотливых объятий, промурлыкала я. Хотя четкое осознание, что вечер кончится слезами двойняшек и жаркими спорами о воспитании среди наших друзей, оставив всех в далеко не приподнятом настроении, говорило о том, что мы завалимся в спальню совершенно обессиленными и недееспособными.

– Я запомнил. Не отвертишься, – твердо заявил Ник, зашнуровывая кеды.

Надо отдать должное нашему бездетному существованию – мы совсем не состарились и не обзавелись нервным тиком со времен нашего знакомства шесть лет назад, в отличие от своих друзей. Обеспокоенность на их лицах и «взрослый» стиль в одежде четко отпечатывали на их лицах клеймо «родители». Мы же в свои почти тридцать по—прежнему выглядели, как влюбленные безбашенные студенты, способные в любое время дня и ночи сорваться в бар, клуб или отпуск в горы.

Но все это, хоть и было порой поводом для тихой зависти близких и коллег, уже порядком приелось в этой атмосфере всепоглощающего счастья от наличия потомства. Проще было бы тупо найти новых, свободных от памперсов и детских садов друзей, и оставить свои безуспешные попытки угнаться за их бесконечным размножением…

Мы старались уже два года, не жалея ни сил, ни времени, ни денег. Никаких отклонений у нас не нашел ни один врач из восьми, у которых мы побывали за все это время. Мы абсолютно здоровы, даже более, чем обычно бывает к тридцати годам плюс—минус. Периодически мы плевали на эту затею и просто жили, наслаждаясь друг другом. Но каждая встреча с друзьями и их детьми непременно ввергала в уныние, не говоря уже о постоянных напоминаниях родителей и их неприкрытых навязчивых намеках, что и нам бы пора утонуть по локоть в детских какашках.

– Эй, я знаю о чем ты думаешь, выше нос, – увидев мое задумчивое выражение лица, бросил мне Ник на пути к заждавшемуся нас такси.

– Я просто предвкушаю очередную драку этих мелких чертят, не беспокойся, – улыбнулась я.

Глава 2

– И вы представляете, никто из воспитателей не может найти управы на эту мерзкую девчонку! Родители не имеют права выпускать таких асоциальных личностей из дома, – негодовала Лея. Всю компанию, собравшуюся на день рождения Эми в ресторане в центре города, уже порядком утомили ее бесконечные рассказы о девочке, которая дралась с каждым движущимся существом в детском саду, который посещала их дочь Софи.

– Однако Джойсов это ни разу не остановило, – решил перевести тему Майк. Вся тайная вечере залилась смехом: Эми и Адам уже давно смирились, что их сын Генри стал поводом уместных и не очень шуточек со стороны их друзей.

– Напомни мне удалить твой номер, – саркастично ответил Адам. – А то боюсь получить оплеуху от своего сына за такие колкости. Генри, отцепись от официанта, он сходит на кухню за заказом и снова будет в твоем распоряжении! И нет, тебе туда нельзя.

И Адам убежал в очередной раз объяснять этому дьяволенку минимальные нормы морали. У Генри была своя задача в этот вечер: преследовать официанта от столика к столику и притворяться его стажёром. И это было даже на радость всем остальным: во всяком случае, он не бил двойняшек или не заставлял их поджечь скатерти от свечей, так опрометчиво расставленных на каждом из столиков. О том, радовался ли бедняга—официант такому напарнику, никто не думал. В этом ресторане, кажется, даже у шеф—повара начинал дергаться глаз, когда наша честная компания заваливалась в заведение. И, если Генри не пытался сломать столик, залезть на барную стойку или разжечь костер – они были согласны на все.