Несмотря на хмурое небо, погода, как будто обещала наладиться. В просветах между свинцовыми тучами то и дело мелькали пятна голубого неба. Высокие сосны качали зелеными верхушками, и казалось, тянулись к той частице солнечного света, что еще чувствовалась в теплом воздухе.
Скрипнув дверью покосившейся избушки, седоволосый мужичок по имени Адам подозрительно глянув на тучи, крикнул куда-то в избу:
– Не-а, дождя, стало быть, не будет!
В избе отсутствовал электрический свет.
Вокруг стоявшей на столе свечки жужжали комары.
– Я думал, мотыльки на пламя летят! – с удивлением произнес лохматый, заросший мужик бомжеватого вида, наблюдая скопище погибших вокруг свечи кровососов.
– Надо бы сменить, – посетовал Адам, разглаживая на деревянной столешнице скатерть, всю в пятнах от чая, кофе, соусов и прочих прелестей продуктового мира.
– А за электричество ты не переживай, – усмехнулся бомж, – свет мы тебе враз наладим.
И насупился:
– «Единороги» проклятые, повадились нищету прижучивать, провода за неуплату обрезать!
– У тебя специалист есть? – спросил Адам, натягивая неприметную одежду.
– Все мы специалисты, – ощерился, демонстрируя один-единственный зуб во рту, бомж, – когда надо и зубы сами себе вырвем, и аппендицит вырежем, и электричество починим!
По тропинке вьющейся между заключенными в ряды колючей проволоки дальними огородами, они прошли к полустанку, где под ржавой крышей томился в ожидании электрички народ.
– Скоро таратайка прибудет? – спросил бомж у Адама.
Адам привычно скользнул взглядом по скопившимся у края полустанка фигурам ожидающих.
– Минут десять осталось, вишь, люди, как вольготно фланируют, почти не нервничают, перед посадкой не скапливаются.
– Тады успеем!
Бомж, пользуясь, как прикрытием, густо разросшимися кустами ивняка, бросился к огородам.
– Там колючка! – предупредил Адам, наступая приятелю на пятки.
Бомж молча продемонстрировал ему кусачки.
Набрав полную сетку свежей картошки, они влезли на выступы последнего вагона электрички, мертвой хваткой вцепились в железные опоры и помчались с ветерком.
На очередном полустанке бомж весело глянул на окоченевшего Адама:
– Зато бесплатно!
Адам ответил слабой улыбкой:
– Пока не зима, терпимо!
– Нищеброды! – хохотнул Леха и, перехватив тяжелую сетку с картошкой, доверительно сообщил. – Вовчик жареху с грибочками очень уважает, за такую жареху, что угодно сделает!
– Будет ему жареха! – кивнул на край банки с засоленными маслятами, высовывающейся из оттопыренного кармана фуфайки, Адам.
– Живем! – рассмеялся Леха, вовремя прижимаясь всем телом к холодному боку дернувшейся в последнем рывке перед Москвой, электричке.
Спрыгнув с высокой платформы на пути, приятели не спеша взобрались на другую платформу, прошли вдоль алюминиевого забора немного назад, отогнули одну пластину, пролезли в образовавшуюся дыру.
– Хлипко как у «единорогов» устроено, – хмыкнул Леха.
– И трубы пластиковые, – подтвердил Адам, не без злорадства наблюдая за толпами пассажиров снующих по платформе ярославского вокзала.
