«Пережду с той стороны немного, пока пройдут, и вернусь», – решила я и толкнула коляску в рамку переноса, а затем вошла в мерцавшее марево и сама.
Я не знала, куда меня вынесет. Если портал не перенастраивали, то в последнюю точку, куда сегодня отправляли адептов. Другой вопрос: что за группа это была? Я лишь молилась про себя, чтобы не оказаться в той самой лечебнице, из которой я с таким трудом вынесла тело брата. А что? Я понятия не имела, где проходят практику будущие лекари, но вдруг именно там?
Но когда я вышла из телепорта, то увидела уже знакомую картину: ангары. В ночи, когда все работы прекратились, шума было не слышно. Лишь скупой свет магических фонарей освещал огромные тела големов.
Я посмотрела на одного из них, второго… Это, конечно, не музей неестествознания, но до него еще пилить… В смысле катить и катить тело братца. Здесь же Мика можно было спрятать, и вышло бы ничем не хуже. Главное – найти подсобку поукромнее.
С этими мыслями я и толкнула кресло.
– Эй, сестренка. Ты чего задумала? – озабоченно пискнул на моем плече хомячелло.
– Найти здесь приют твоему телу, – отозвалась я и принялась за это непростое дело – решительно направилась в сторону мастерских.
К счастью, дверь в одну из них оказалась не заперта. Я обрадовалась этому больше, чем встрече с реликтовой чернокнижной вроникой. Хоть в чем-то мне сегодня повезло! А затем, толкнув створку, вкатилась внутрь.
Это оказался сборочный цех. Высокие – под три этажа – потолки, станки, подвесы и подъемники…
– Похоже, здесь собирают малых големов для легкой атаки, – со знанием дела произнес Мик, принюхиваясь и перебирая лапами у меня на плече.
Лично мне было без разницы: больших, малых, атаки-прикрытия… Главное, чтобы тут было укромное местечко… И спустя некоторое время я такое нашла! Одно из подсобных помещений оказалось заставлено ящиками, на которых лежал толстенный слой пыли. Последний как бы слегка намекал: заглядывают сюда нечасто.
За деревянными коробами я и спрятала тело братца, накинув на Мика вместо отвода глаз мешковину, чтобы не замерз. Ей же прикрыла и кресло-каталку, которая вписалась сюда как родная.
– Ну вот, завтра я за тобой вернусь и перепрячу, – разом пообещала я обоим Микам: и бессознательному, и охомячевшему.
– Думаешь, никто не найдет? – усомнился братец.
– Даже родной отец, – заверила я, отряхивая юбку.
– Да он нас теперь и не узнает, – заметил Мики и добавил: – Он и фамильный зов бросить нам теперь не сможет, как и мы ему…
Я вспомнила о шаре, который вспыхнул перед лицом братца на кухне. Такой могли послать друг другу лишь кровники. Чужие люди обычно обменивались лишь зачарованными бумажными посланиями, сложенными особым образом. При их отправке указывали примерное местоположение адресата, его имя и точно формировали мыслеобраз внешности получателя.
Но я понятия не имела, где находятся папа и мама. Да и путь вестника можно было отследить. Так что, как бы нам ни хотелось дать знать родителям, что я и Мик живы, мы решили не рисковать и выждать хотя бы до утра. И лично я планировала провести это время в засаде из подушки и одеяла. Потому что двое суток беспрерывного бодрствования давали о себе знать, я едва стояла на ногах.
Но сон как рукой сняло, когда я, возвращаясь к входу в цех, увидела крадущегося вдоль станков типа. Знакомого такого. Со светлой макушкой.
Что он здесь делает? Неужели ищет то, что я только что спрятала?
