Пока парень проделывал манипуляции с моим пиджаком, я заметила, как луч солнца скользнул по капле. Сразу вспомнила маму. Когда я была маленькая, любила сквозь её камушек-каплю смотреть на солнце. Мне казалось, что в нём летал дракон. Мама на это лишь улыбалась, называла меня большой фантазёркой и говорила, что драконов не существует.
Сентиментальная слеза скатилась по щеке. Страх поймал её на кончик своего пальца, поднёс к глазам:
– Вспомнила дом? – я кивнула. – Поэтому так искала этот камень? – Я опять кивнула. – Поверь, год пролетит как одно мгновение.
– Страх, то есть, Стэх, мне кажется, что не случайно Грех нашёл камень…
– Нет, что ты. Он, конечно, как у вас говорят, шалопай, но не воришка. Он хороший, только немного безалаберный. Иди, а то скоро за тобой отправят весь преподавательский состав.
– Поцелуй меня, – вдруг прошептала я. Этот миг казался слишком романтичным. Закончить его простым прощанием – равно испортить.
– Не смей в меня влюбляться, – он отстранился. – Ты – человек. Через год вернёшься домой. А я останусь здесь. Представляешь, что станет, если ты влюбишься? Будешь целыми ночами смотреть на звёзды и ждать дракона… в психушке.
Вот гад! Я резко наклонилась, подхватила сумку и направилась к подъезду.
На полной скорости вошла в карусельную дверь, проследовала за створкой, вышла. И оказалась снова на крыше. Повторила попытку. Меня опять прокрутило на триста шестьдесят градусов. Так я намотала кругов пять. Голова начала кружиться. А маршрут оставался цикличным.
Но я не отступала: вышла на тёмной площадке, снова зашла в дверь, следом вышла на крыше. Тогда опять ступила: площадка, крыша, площадка, крыша. В итоге запуталась и не знала, куда направлялась. Перед глазами всё плыло, тошнота поднималась прямо к миндалинам.
Вдруг резкий рывок выдернул меня из двери. В тот же миг спиной я ощутила быстрое и болезненное соприкосновение с прохладной поверхностью. На меня навалилось мужское тело, впечатывая в стену. Тотчас заорала от ужаса. На мой рот зажала грубая мужская рука. Но я не собиралась сдаваться – попыталась укусить насильника.
– Да успокойся уже, ненормальная! – над ухом прозвучал голос Греха.
В очередной раз взвизгнула, подняла плечи к ушам, робко посмотрела на нависавшего надо мной. Лицо Греха исказила маска гнева:
– Что делала со Стэхием? Отвечай! – рявкнул он и дыхнул на меня сандалом.
– Ничего я не делала. Отпусти, – пропищала, съезжая по стенке на пол. Но парень поднял меня за плечи, не дав упасть.
– Чтобы не смела к нему приближаться! Ясно?! Я - твой жених!
– Жених, чего ж ты тогда учесал, будто тебе кто-то пятки скипидаром намазал?
Грех задумался. Наверное, он не слышал этой фразы на Земле. Сейчас никто уже пятки скипидаром не мажет. Да и сам скипидар поискать надо.
– Там уже вовсю идёт распределение по факультетам, ты одна осталась без номера. Шуруй за мной.
Так, мне ещё инвентарного номера не хватало для полного счастья!
Парень взял мою сумку. Оглянулся, обнял меня за талию и прижал к себе, пробормотав: «Стены ослепните», поднялся над ступеньками.
За спиной Греха поблёскивал пропеллер. По законам физики, при таком медленном вращении мы должны были рухнуть, не поднявшись, но здесь у физики, похоже, другие законы. Ньютона на них нет.
Узкая высокая труба с винтовой лестницей уходила вниз и терялась в темноте. Вот могу поклясться сломанными каблуками моих злополучных туфель, я бы точно здесь свернула себе шею. Пока летели, я перестала подозревать Греха. Правда, не сразу. В какой-то миг мне показалось, что он хотел разжать объятия. Обняла его за шею с такой силой, что мы стали терять высоту, причём очень стремительно.
