А еще я на лыжах ходил!
Ой, нет, не с того начал. Помните, я рассказывал, как снег в училище убирал? Ну, когда вдруг понял, что всё удовольствие от настоящей снежной зимы улетучивается с печальным свистом, едва завидев военные погоны. Остается суровая действительность с деревянной лопатой наперевес. По нескольку раз в день изображать из себя маленький грустный антиснежный бульдозер в чёрной шинели – это вам, братцы, не фунт изюму!
Однако коварная питерская зима на этом не остановилась. Пока я наслаждался законным зимним отпуском (14 суток, включая дорогу) в бесснежном и оттого вдвойне милом Севастополе, она подготовила мне новое испытание.
– Как это – не умеешь?! – рослый подполковник с кафедры физподготовки вероятно удивился бы меньше, встреть он лично в училищных коридорах неуловимого снежного человека в обнимку с марсианином. Это я только что доложил, что не умею ходить на лыжах. То есть не умею от слова «совсем». Даже надеть и закрепить.
Подполковник, судя по его реакции, был уверен, что все люди, а тем более желающие стать морскими офицерами, рождаются с лыжами на ногах и полагающимися к ним палками в руках. И к моменту поступления в военно-морское училище уже имеют как минимум разряд по лыжному спорту. Видимо, своей горькой вестью я поразил его в самое спортивно-лыжное сердце.
Вот интересно, зачем на корабле умение ходить на лыжах? Слалом с бака на ют отрабатывать?
Мне не хотелось потрясать сложившееся в железобетонную крепость мировоззрение спортивного подполковника, но выхода не было. Пришлось открыть ему удивительную весть о городах и целых республиках, расположенных так близко к югу, что снега в них почти не бывает. А лыжи там в основном видят по телевизору. И в таком разрезе чрезвычайно трудно научиться даже основам лыжного спорта.
По глазам подполковника я понял, что он мне не поверил. Однако рядом со мной встали еще трое таких же горемык-южан, и с нами надо было что-то делать. Усилием воли офицер подавил всплывшую было мысль о том, что нас заслали хитроумные африканские негры, предварительно отбелив кожу шпионов молоком габонской гадюки, и с неудовольствием пробурчал:
– Ну и что с вами делать?
Вопрос, разумеется, был риторический. Но тогда я ещё не научился так глубоко понимать начальство, а потому единым духом отрапортовал, что готов дважды выполнить норматив по плаванию, в счет лыжной подготовки. К слову, когда несколько занятий назад тот же физкультурник спросил, все ли умеют плавать. Около десятка человек сообщили, что держатся на воде, как колуны. Для меня, выросшего на море, как раз откровением стало то, что кто-то может не уметь плавать. А вот подполковник, как ни странно, тогда нисколько не удивился, а пообещал дополнительные занятия.
Моё предложение по замене лыж плаванием было встречено с неодобрением и отвергнуто. Но тогда, может, хоть какие-то дополнительные занятия с нами, нелыжниками, будут? А вот и ничего подобного.
– Что заниматься? Чего там уметь? Встал на лыжи да пошёл! – таким жизнерадостным напутствием завершил наш разговор физрук. Уверенно так сказал, мы обреченно кивнули. И пошли вставать.
