– Да, – протянула я. – Но не всем повезло найти хоть что-то, удерживающее их на плаву. Да, многим совершенно не за что ухватиться, чтобы не утонуть.
– Тебе есть за что ухватиться? – он наклонил голову так, что его лицо оказалось в тени ветвей. Юноша выжидающе молчал, будто от моего ответа зависела судьба целого мира.
– У меня есть все, что требуется человеку для жизни, – парировала я.
– Еда, одежда и крыша над головой, – иронично заметил он и придвинулся чуть ближе, коснувшись моего колена. Я не решалась пошевелиться.
– Что насчет тебя? – резко спросила я, твердо решив, что не позволю ему и дальше мучить меня вопросами.
В одно мгновение его лицо потемнело, брови дрогнули, почти сойдясь у переносицы, голубые глаза, обычно блестящие и доброжелательные, померкли, губы перестали улыбаться. И все же он оставался красив какой-то дьявольской, опасной красотой. Я невольно вытянула вперед руку, чтобы развеять, одним движением смахнуть с его лица горькую серьезность и остроту, которые никак не способствовали доверительной беседе. Я боялась испортить все глупым вопросом, боялась лишиться его благосклонности.
И тогда он легко улыбнулся, жуткая тень исчезла.
– Еда, одежда и крыша над головой, – смеясь, сказал он. – Работа, приносящая удовольствие. Отец, мать и брат, с которым мы очень дружны.
Я хотела больше узнать о семье Нейтана, но он уклонялся от расспросов, все больше прижимая меня к земле. Солнце слепило глаза, и я видела только склоняющуюся надо мной тень юноши. Еще мгновение – и его горячие губы коснулись моих губ. Мы страстно целовались, забыв обо всем на свете.
– Останься со мной, – прошептал он мне на ухо.
Я ничего не услышала, но все поняла.
– Навсегда, – сказала я. Прежде чем снова завладеть моими губами, он издал слабый стон, в котором смешались боль и наслаждение. Он подчинил себе мою душу.
Мир вновь обрел звуки и движения, когда Нейтан отстранился.
– Все в порядке? Ты еще тут? – спросил он, ухмыльнувшись. Я засмеялась.
– Я здесь. Действительно здесь. Все по-настоящему.
И я задумалась о том, что испытала минуту назад. Ощущение свободы, полета, детской радости и чистого счастья.
– Не хочешь куда-нибудь сходить? – спросил Нейтан после того, как прислуга убрала грязную посуду, скрывшись на кухне. Мать, отец и еще целая куча дальних родственников, которых я практически не знала, что-то оживленно обсуждали.
Я подняла голову. Сейчас я больше всего на свете хотела вырваться из поместья, полного любопытных, вечно устремленных на меня глаз. Так что мне было абсолютно все равно, куда отправляться. Однако вежливость превыше всего.
– Куда? – деликатно спросила я.
– Может быть, в театр? Я слышал, сегодня дают Шекспира.
– Звучит просто прекрасно! – воскликнула я, стараясь скрыть уж слишком радостную улыбку за более серьезным выражением лица.
Карета уже ждала нас у крыльца. Бархатистые шторы, мягкие подушки на сиденьях, два лакея, кучер и, конечно, четверка быстрых лошадей – все, что требовалось для небольшого путешествия. Я облегченно вздохнула, удобно устроившись на подушках. Лошади стремительно бежали галопом, время от времени издавая радостное ржание. Вскоре поместье исчезло за холмом, и я совершенно успокоилась.
Я спрятала руки в складки моей бархатной розовой юбки и бросила осторожный взгляд на Нейтана, который в молчании сидел рядом, глядя в окно.
– Тебе нравится Шекспир? – спросила я, выждав некоторое время.
