ЛЕНЬКА. Все это интересно, но надо осмыслить. Давай подумаем. Я заметил, что можно мыслить как бы вслух, а можно – про себя. Ведь ты не слышал, о чем я думал ночью?
ЖОРА. Нет.
ЛЕНЬКА. Это хорошо. До связи.
ЖОРА. До связи.
Вечер того же дня
ЖОРА. Эй, Ленька! Хорош думать! Слышишь меня?
ЛЕНЬКА. Да. Ну как?
ЖОРА. Что, ну как?
ЛЕНЬКА. Нравится в новом теле?
ЖОРА. Да пошел ты!
ЛЕНЬКА. Ха-ха. Сидеть нам теперь долго. Надо же, хуже, чем в тюрьме. Там можно ходить, есть, пить и даже курить.
ЖОРА. Заткнись. Сосна, в которой я сижу, совсем молодая. Судя по кольцам в стволе – лет двадцать. Не больше. А короедов всяких – пруд пруди. Какие-то личинки, червяки… Достали! Все чешется, а ничего поделать не могу. Ни рук, ни ног!
ЛЕНЬКА. Моему тополю тоже лет пятнадцать-двадцать. Но с паразитами проще. В
центре ствола есть дупло. В нем живет большой черный дятел. Я с ним уже познакомился. Он хорошо справляется с моим стволом. Когда долбит – щекотно, конечно. И немного больно. Но, в итоге, и он сыт и мне хорошо.
ЖОРА. Что значит – познакомился?
ЛЕНЬКА. Оказалось, что засадить души убийц в деревья – далеко не исключительная вещь. Дятел, который живет у меня в дупле – тоже бывший человек.
ЖОРА. И что он натворил?
ЛЕНЬКА. Во время войны в одном из оккупированных немцами городов жил
четырнадцатилетний мальчик, отца которого немного ранее расстреляли, как злостного троцкиста. Он вступил в юношескую подпольную организацию. Средний возраст подпольщиков составлял пятнадцать лет. Дети еще, что говорить… По идеологическим
соображениям этот мальчик выдал всех нацистам. Юных подпольщиков зверски пытали, а потом убили. Впоследствии вину мальчика в этом гнусном стукачестве доказать не удалось, и он жил долго и счастливо. А когда умер, то попал туда, где доказывать никому ничего не нужно. И так все известно. Сам знаешь. Вот теперь и существует в роли дятла.
ЖОРА. Мне кажется, что лучше быть дятлом, чем деревом.
ЛЕНЬКА. Как знать.
ЖОРА. Но ведь мы не убивали детей.
ЛЕНЬКА. Зато мы убивали за деньги. А он настучал из идеологических побуждений. И
вообще, ты думал о сроках?
ЖОРА. Нет.
ЛЕНЬКА. Смотри. Есть, например, тополь, в котором сижу я. А есть и другие деревья.
Баобаб, скажем. Или секвойя…
ЖОРА. Понял. А сколько живет сосна?
ЛЕНЬКА. Заинтересовался? Пирамидальный тополь живет (в среднем) пятьдесят лет.
А сосна, в которой ты сидишь – лет двести. И скажи спасибо, что она обыкновенная. Бывают такие сосны, которые живут и поболее. Получается, что с учетом прожитых моим тополем лет мне придется просидеть в нем еще тридцатник. А тебе – лет сто восемьдесят.
ЖОРА. Да ну?
ЛЕНЬКА. Вот тебе и ну!
ЖОРА. Интересно получается. Работа у нас была одинаковой. И укокошили мы,
приблизительно, равное количество. Ни ты, ни я детей не убивали. А убивали, по большому счету, тех, кого не то что жалко грохнуть, а жалко в живых оставлять! Мерзавцев и мерзавок! Так почему, спрашивается, я получил срок в шесть раз больший, чем ты?!
ЛЕНЬКА. Может, ты в детстве велосипедом котенка задавил?
ЖОРА. Издеваешься? Да пошел ты к своему дятлу в дупло, сволочь!
Ленька. Ха-ха-ха! Да ладно тебе. Жора, где ты? Жора, отзовись! Жора! Обиделся…
Ну, пока. До завтра.
На следующий день
ЛЕНЬКА. Жора, отзовись.
ЖОРА. Чего надо?
ЛЕНЬКА. Я вот все думаю… Может быть, тебе впаяли больший срок из-за тех двух
последних телок? Кстати, за что ты их убил?
ЖОРА. Я хотел с ними развлечься и честно им заплатил. Причем вперед. А эти сучки
