– В таком случае, жизнь была бы скучной и приторной!
– Я бы её променяла на свою.
– Ей нет, ты способна и свою превратить в нечто прекрасное. Не разменивайся с дьяволом на мелочь, если заключать сделку, то проси весь мир.
– Дьявол мне не друг, да и с предложениями не заходил.
– Так проведай ты его!
– Рискованная игра, боюсь потерять всё.
– А у тебя много осталось?
– Ты прав… нечего терять, если ты на дне.
– Подумай об этом. – сказал он, улыбаясь и вставая.
Я просидела ещё 10 минут, позабыв о мире и поработив мысли. В этом что-то было, он прав, но страх всё равно не покидал меня, ведь очередного поражения я не вынесу. Что весомее – страх или успех? Что теряет проигравший, если входит в игру с пустыми карманами? Правильно, ничего, а азартный игрок будет так входить до тех пор, пока не одержит победу, в этом и есть сила сложившейся ситуации.
– Пойду в комнату, там лучше размышлять. – вставая, бормотала она.
Но по пути её остановила «психологиня», что желала продолжить вчерашний сеанс.
– Не сейчас, я не хочу!
– Прости, но тебе придётся пройти со мной… – робко сказала она.
– Точно! Как я могла забыть…
«Пора это исправить, тебе ведь не нравится здесь, то почему бы не попробовать?» – подумала она.
Войдя в кабинет, я присела и молча пялилась на неё. Она пыталась начать сеанс, но поняла, что я не желаю вести беседу, и стала меня убеждать в том, что это лишь принесёт мне пользу, что моё поведение – плохая затея, я лишь себе принесу вред этим.
Вскоре, я перестала её слышать, думая о новом шансе, новой жизни, стоит или нет, как это сделать и о том, что я прошла. Вся эта цепь свелась к тому, что я стала вспоминать период пребывания здесь, с момента, где мне было плохо, и до свершения чуда, когда я стала оживать. Когда действие успокоительного проходило, меня кормили, а затем пытались наладить контакт, но я молчала, и после уходили, оставляя лишь карандаши и лист бумаги, потому я черкала, как последний выживший примат. Я смутно помню этот период, ведь мой разум едва работал, а всё, что я делала – рефлекторно существовала, но рисунки были прямым отображением меня в тот час. Хаотичные линии первого попавшегося цвета карандаша, ни больше ни меньше – пустота…
Время спустя мои хаотичные линии стали преобразовываться, но рисуночки были жутковатыми. Потолок и стены всё также служили мне вместо телевизора, но я уже начинала размышлять и разговаривать. Врачей это радовало, а мне, в какой-то мере, было всё также безразлично. Я так это видела, но сейчас осознаю, что было вовсе не так. Меня раздражал шум любого типа, мне не нравился цвет стен, точнее, белый оттенок, люди вокруг и всё остальное. Наверное, я злилась на себя за всё то, что я сделала и то, где я оказалась. Как бы это странно не звучало, но это так.
Тот промежуточный период длился около 3 недель. Новый этап моего состояния длится уже около 3 недель, как символично, в 3 раз.
Прозвенел таймер. Я молча встала и стала уходить.
– Постой, прошу…
Я остановилась в дверном проёме, между дверью и проёмом.
– Ответь мне на один вопрос. Почему ты так поступаешь?
Я немного подумала, стоит ли вообще отвечать.
– Ты правда не понимаешь?
– Это потому, что я не выслушала прошлый раз, а потратила время сеанса на тесты?
Я молча взглянула и вышла, дав ей понять, что её рассуждения на верном пути.
Направляясь в комнату, я услышала голос медсестры, что созывала всех на обед, а вскоре и встретила лично.
