– Вот именно, Кэт, хорошо сказано! Все в наших руках! И сейчас самое время этим воспользоваться. Сегодня пойдем туда, где можно за один день получить столько, сколько будешь зарабатывать в любой конторе месяц, а может и два.
– Энн, я не уверена, что хочу. Мы столько времени учились на юридическом…
– Кэтти, я тоже не хочу. Но мы даже поесть в кафе не можем. А когда время следующего платежа за квартиру придет, что будешь делать? Бросишь меня и поедешь к маме? Ты хоть раз задумывалась, что все деньги приношу я? Твоя работа никуда не убежит, Кэт, догнать наших сокурсников всегда успеем. Давай попробуем разок. Если поймешь, что не твое, тогда окей, так и быть, я тоже отправлю резюме.
– Попробуем разок, – согласилась я, но мелькнула мысль: «Обычно все так и начинается. Никогда не знаешь, какой „разок“ затянет тебя в пучину бездны…»
* * *
«Попробуем разок» – эту фразу я повторила вновь, но уже про себя, наблюдая за тем, как одиннадцать девушек усердно наводят марафет у зеркала. Кто-то расчесывал волосы, кто-то рисовал тонкую линию поверх ресниц, пытаясь их удлинить чуть ли не до самых ушей, а кто-то переодевался в то, в чем нормальные девушки, как правило, ложатся спать. Я, выбрав себе удачное местечко под лампочкой, серыми тенями растушевывала смоки айс. Меня всегда спасал этот удачный вариант, когда совсем не было времени или нужно было скрыть неумение пользоваться подводкой. Темно-серый на веки и светло-белый в уголки глаз, немного туши… нет, еще, так, что несколько ресниц слиплись. Все равно в темноте никто не заметит, а так хоть что-то будет видно со сцены. Где пудра? Конечно же, в косметичке у Энн.
Я медленно втирала оттенок айвори в красные от стыда щеки и не торопилась к выходу. Энни, напротив, выбежала одной из первых, чтобы разведать обстановку и оглядеться. А мне было страшно. Чтобы чем-то занять себя, я, делая вид, будто еще не готова, расчесывала свои и так идеально гладкие волосы. Интересно, здесь у меня одной они натурального оттенка? Однажды Энн затащила меня в парикмахерскую, чтобы придать моей истерзанной невниманием шевелюре хоть какой-нибудь цвет, но я воспротивилась, предпочитая остаться серой и незаметной мышкой, какой и была всю жизнь.
Заметив, как долго я вожу расческой по волосам у зеркала, ко мне подошла Кейла, самая яркая и востребованная стриптизерша клуба. Ее пустые бледно-голубые глаза в черной оправе из тонких стрелок делали взгляд дерзким и, наверное, желанным, а идеальная фигура подтянутой худышки звала следовать только за ней. Ее всегда выбирали даже те гости, которые только ступили в теплый полумрак, не успев увидеть всю партию представляемого товара. Кейла знала это и привлекала к себе как можно больше новых поклонников, создавая, как на аукционе, нездоровый ажиотаж вокруг своего полуобнаженного тела. Казалось, что, когда она танцует, ни один мужчина не может отвести от нее глаз. Остальным девушкам всегда приходилось ждать, когда их главная соперница выберет того, с кем выгоднее покинуть сегодня это место, и им можно будет отправляться на второсортную охоту. Да-да, именно «выберет», потому что Кейла всегда выбирала сразу из нескольких претендентов, следивших за ней, пока она, как змея, медленно, но грациозно обвивала холодный ствол металлического пилона. Едва заметной улыбкой, посвященной лично каждому, она приковывала к себе взгляды десятков восхищенных мужчин. Интересно, знает ли Кейла, что она теперь не первая звезда клуба? Очень хотелось, чтобы Энни поставила ее на место.
