Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - страница 30

В октябре 1920 г. Джемаль-паша в сопровождении турецких офицеров прибыл в Кабул, где его вышло встречать все население столицы. В его честь был устроен военный парад кабульского гарнизона и произведен артиллерийский салют. Вместе с афганской знатью «Льва Ислама» радостно приветствовало высшее мусульманское духовенство{4}. Согласно директивам из Москвы сотрудники советского посольства также были среди встречающих турецкого гостя, а затем стали частью его свиты. Всем было ясно, что появление в Афганистане столь почитаемого афганцами заклятого врага Британской империи не сулило ничего хорошего для колониальных властей в Индии.

Английская пресса уделяла большое внимание приезду турецкого лидера в Кабул. Едва его караван пересек границу Афганистана, как газета «Пионер» напечатала по этому поводу статью, в которой указывалось: «Его (Джемаля. – Ю.Т.) путешествие в Афганистан, очевидно, было намечено большевиками, чтобы добавить в Афганистане последний штрих к блестящим победам Советов на всех внешних и внутренних фронтах. Ожидается, что ко времени прибытия Джемаль-паши в Кабул Красная Армия закончит покорение Польши, разгромит Врангеля и, установив контакт с Германией на Западе... соединится с силами Мустафы Кемаль-паши через Кавказ, займет Север Персии и, изолировав Бухару, сможет оказать необходимое давление на Афганистан. В таких условиях приезд в Кабул широко известного министра Оттоманской (Османской. – Ю.Т.) империи мог бы оказаться последним толчком и заставить афганское правительство присоединиться к грандиозной антибританской кампании»{5}.

Прибытие известного в исламском мире политического и военного деятеля было с радостью встречено эмиром Амануллой-ханом, который сразу же назначил его своим советником. В ноябре 1920 г. Джемаль-паша ознакомил афганского монарха со своим планом борьбы против Англии. В течение нескольких дней в Кабуле в условиях строгой секретности Амануллой и турецким политиком обсуждались мероприятия на случай новой войны с Великобританией. Первое сообщение о результатах этих переговоров посол Суриц отправил в НКИД под грифом «Абсолютно секретно. Вне всякой очереди. Расшифровать под личным наблюдением адресата». В этой шифровке содержалась долгожданная для Кремля информация Джемаль-паши о «возможности осуществить все планы, намеченные в Москве»{6}. Турецкому политику удалось получить согласие афганской стороны на его руководство обороной афгано-индийской границы. Ему также предоставлялось право поддерживать с приграничными пуштунскими племенами, боровшимися в тот момент против британских войск, прямые контакты. Для организации военной работы среди этих племен Аманулла-хан согласился с предложением Джемаль-паши создать в Афганистане «особую конспиративную комиссию», в которую под видом турецкого офицера эмир даже разрешил включить и советского представителя{7}. Все это свидетельствовало, что к военному министру бывшей Османской империи в Кабуле относились с большим доверием.

Одним из таких знаков доверия Амануллы-хана к Джемалю стало разрешение турку создать в афганской столице «ударную» бригаду. Имея достаточно большой штаб из турецких офицеров, знакомых с местными языками, и деньги, московский эмиссар смог сразу же начать обучение трех батальонов пехоты и одного эскадрона. В эти части охотно принимались воины приграничных племен. К февралю 1921 г. численность «ударных» частей Джемаля достигла 3 тыс. человек. Офицерский состав большей частью состоял из турок, жалованье которым выплачивалось из личного фонда турецкого лидера. На содержание новых воинских подразделений ежемесячно расходовалось 20 тыс. рупий советских средств{8}. Я. Суриц считал эти траты вполне оправданными, так как, по его словам, «образцовые посты полков» служили «мостом, который значительно облегчит наше проникновение и в остальные части афганской армии»{9}.