Генерал Бычков мог наблюдать реакцию Софьи издали, и в его глазах было видно беспокойство и тревога. Он помнил, как она сияла красотой и энергией, когда они покидали свой дом, и казалось, что никакие неудобства и лишения не смогут ее ослабить. Но долгая дорога вместе с погодными неурядицами и постоянными перемещениями утомили не только его, но и его жену.
Простая архитектура Верного приветствовала обоз на главной площади. Фонари излучали теплый свет, отражая его в витринах небольших магазинов. Дома были одноэтажные и даже по меркам Глухова, Верный казался весьма скромным провинциальным городишком. Софья Игнатьевна слабо улыбнулась приближающемуся супругу. Ее глаза, полные тоски, осматривали однотипные и простые украшения, которые напоминали о наступающем Рождестве.
Генерал помог подняться Софье Игнатьевне со скамьи, подставив ей руку, чтобы она могла встать. Его глаза вспыхнули нежностью и заботой, когда он придержал ее, стараясь не оставить ее без поддержки в этом трудном для нее времени.
– Давай, милая, пошли, скоро придем в нашу уютную гостиницу, – сказал он с любовью и нежностью в голосе.
Софья Игнатьевна благодарно посмотрела на своего мужа, сжимая его руку своей хрупкой и бледной ладонью. Она знала, что он делал все возможное, чтобы облегчить ей путь и сохранить ее здоровье. И независимо от того, какую цену они заплатят за эту поездку, они оба знали, что каждый момент вместе был бесценным и неповторимым.
*****
День казался непривычным для декабря. Вместо снега, который обычно причудливо украшал улицы на Рождество, Агафья видела голые деревья и землю, покрытую листвой, шуршащую под ее ногами. Воздух был свежим, наполняющим легкие запахом различных культур и религий – здесь православные храмы стояли рядом с мусульманскими мечетями, создавая атмосферу удивительного культурного синтеза.
Агафья смотрела на людей, которые проходили мимо нее. Европейцы и азиаты, одетые в разнообразные национальные костюмы, смешивались на улицах города. Она видела, как некоторые люди садились верхом на странных, горбатых животных, которых они называли верблюдами. Ослепительная смесь маленькой лошади с зайцем рождала улыбку на лице девушки, когда она видела тех, кто справлялся на ослах. Окунаясь в эту экзотику, ее сердце наполнялось смехом и радостью.
Но главным удивлением для Агафьи стали горы, которые окружали город. Они поднимались перед ней, могучие и величественные, с уступами покрытыми снегом, словно дотягивающимися до небес. Каждый шаг, приближая ее к горам, усиливал их великолепие. Их снежные пики сверкали под яркими лучами солнца, словно жемчужины в короне природы. Ахнув, она почувствовала, как нежно трепещут ее сердце и душа, согреваются и наполняются чудом природы.
Она ощущала, как прохладный ветер ласкает ее щеки, и слышала звуки тишины, прерываемые только шелестом листвы и ее собственным дыханием. Зрение, слух, обоняние – все погрузилось в эту магическую атмосферу. Агафья наслаждалась моментом, забывая обо всех заботах и утомительном пути.
В этом прекрасном декабрьском дне, в окружении гор и различных культур, Агафья ощущала спокойствие и безопасность. Она была готова пропитаться этими удивительными впечатлениями и сохранить их в своем сердце. Пульсировала мысль: «Я тут навсегда!»
*****
Монах Серафим стоял у порога небольшой деревенской избы, сверкающей в лучах раннего утреннего солнца. Полусонные яки были уже запряжены в телегу со скрипучими колесами, готовые принять на себя ношу этого путешествия. Взбодрившись от шелеста листвы, Серафим кивнул повозчику, и телега, тронувшись с места, покатилась по тракту, ведущему к Свято-Троицкому Иссык-Кульскому монастырю.
