…Контрольная тренировка перед эстафетой на приз газеты «ПЛиВЗа» («Пермский ликеров и водок завод») проходила совместно со Степ Степычем и Пантелеичем, известными бойцами, точнее, с борцами с зеленым змием, прямо на кафедре нанотехнологий. В конце «сета» Пантелеич набрал по телефону Всеву, чтобы тот забрал бездыханное тело студента и отвез домой. Но предварительно Малярчук по-дружески заскочил к Симону Вехотко, отцу Насти, и обрисовал случившуюся ситуацию в самых радужных тонах. Из нее выходило, что Кисельков – геройский парень, не посрамил честь двора и фамилии. Естественно, Всева нагрянул к тестю Киселькова не с пустыми руками. И тот, проникнувшись благородством, обещал прямое содействие: взял служебную машину и доставил Шурана тепленьким…
Квартет тоже потупился:
– Что было, то было!
Сашок прекрасно помнил ту не красящую его историю с ментами. Смалодушничал тогда, на автомате бросился наутек, хотя должен был разрулить дипломатическим путем…
– Догоняют, …! – выругался Квартет. – Прямо прилипли, как свежие горчичники! Не могу от них оторваться, а ведь это дело чести!.. Всева, ты из волыны шмалять умеешь?
– Раньше не приходилось, – прокряхтел Малярчук.
Квартет вынул из кармана «Макарыч» и сунул в руку Батумычу:
– Направляешь ствол, нет, не на меня! На ихние шины и нажимаешь вот эту пипку. Понял?
– Эге!.. Не получается.
– Постой, я с предохранителя не снял. Вот, теперь пали!
Малярчук начал лихорадочно нажимать на спусковой крючок. Как ни странно, но все пули достигли цели: «УАЗик», не снижая скорости, «свернул» в кювет.
– Эт ты, старе, даешь, Владимир Драчев, не иначе!
– Знаешь, Сашок, в тире в Горьковском саду иногда балуюсь исключительно из-за главного приза – плюшевого мишки, уж как Моня любит об него когти драть! – заскромничал Батумыч.
Словом, Малярчук реально всем помог, хотя это уже и подзабылось. Хорошо, что напомнил. Как говорится: «Долг плутежом красен». Квартет дал отмашку:
– Прав, пензер, негоже добро забывать! Надо завершить начатое!
Пацаны закряхтели: надо так надо.
На отдельные воспоминания было потрачено немного – минуты три. Попутно выяснилось, что пропал Люлипупенко.
Что ж, придется тащить этого сома, Малярчука, дальше в соседний дом без Арно.
Лифт там тоже, естественно, не фурычил.
Но по дороге обратно подобрали Люлипупенко – вздремнул за мусоропроводом.
– Всё, на себе больше не потащу! – отрезал Квартет, утирая градом лившийся пот.
– А, давайте, его, как сайгака, на вертеле отфугуем, – хлопнул себя по лбу Кисельков.
– Точно! Вон, у Митяя-дворника и метла за дверью припрятана.
Продели древко сквозь пальто на груди и потащили дальше. Малярчук сверху. Как бы отдыхает. Ягуаром. Мордой, то бишь физией вниз.
Сначала вроде ничего. Всева даже всхрапнул на помеле, прижавшись к нему щекой. Но через пролет груз развернуло на сто восемьдесят градусов, и Батумыч брякнулся башкой о бетон.
Переладили метлу на спину. Руки засунули в карманы, чтобы не свешивались. Опять ноги по полу волочатся! Какие-нибудь тесемки бы. Достали из Левиных ботинок шнурки. Привязали ими Всеву за ступни и кисти. Вот теперь надежно!.. Но. Но всё одно тяжело.
Несколько раз уронили ношу, и радости не было конца: получай по заслугам, хлопец!
После третьего марша Шура остановил ватагу:
– Так дело не пойдет, Всева головой о ступеньки запинается. Шляпа всё время слетает. Еще простудится, не к нам сказано. Нужны какие-то новации.
