Лампочки впереди противно мигали, атмосфера сильно напоминала фильмы ужасов. Примерно в таких декорациях обычно находятся средневековые темницы, в которых держат узников. Настя медленно шла вперед, присматриваясь к старым табличкам на дверях, подписанных через трафарет: «Мясо», «Молоко», «Бакалея», «Фасовочная», «Яйцебитня». Одна из дверей оказалась приоткрыта, Настя заглянула внутрь. Посередине камеры стоял огромный деревянный пень, в центр которого воткнули окровавленный топор. За ним на крючке висела половина свиной туши, с которой стекала кровь в алюминиевый таз. Насте выбежала из камеры и пошла дальше, пытаясь подавить рвотный рефлекс.
Коридор вильнул вправо, в самом конце показалась толстая железная дверь холодильной камеры. Настя подошла к ней, подняла щеколду и потянула дверь на себя со всей силы. Из щели повеяло холодом, по коже побежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. Пахло чем‐то кислым и затхлым, как в старом хлеву в деревне у бабушки. Внутри оказалось темно, поэтому Настя начала искать выключатель. Камера оказалась просторнее, чем представлялось, но в ней стало еще холоднее. По обе стороны от прохода стояли стеллажи с картонными коробками, подписанные названиями поставщиков. Настя искала коробку с надписью «ОРА». Не найдя ее на первом стеллаже, она собралась переходить на второй, но заметила какое‐то движение у стены и застыла. Сердце выпрыгивало из груди, тело не слушалось, виски пульсировали от напряжения.
«Настя, тебе опять показалось», – попыталась она успокоить себя.
С большим трудом Насте удалось уговорить свое тело снова начать двигаться и продолжить поиски нужной коробки. Как назло, та оказалась на самой верхней полке, до которой можно добраться только с лестницей. Настя заметила стремянку в конце камеры, где еще недавно показалось странное движение. На еле сгибающихся ногах она пошла вглубь. Так страшно ей не было, даже когда она ночью после просмотра фильма «Изгоняющий дьявола» отправилась на кухню за водой. Возле стены никого не оказалось, и Настя взяла в руки лестницу. Когда она расставила ее и встала на среднюю ступеньку, свет резко погас и прозвучал металлический лязг: толстая железная дверь в камеру захлопнулась.
– Не закрывайте! Я тут! – вскрикнула Настя, спрыгнув с лестницы, и побежала в сторону двери.
Дыхание стало отрывистым, как при панической атаке. Настя жадно глотала воздух, оперевшись на холодный металлический стеллаж. Хрупкое тело, обтянутое лишь тонкой майкой и джинсами, начало сильно трясти. Настя пыталась нащупать в сумке телефон, но в темноте найти его оказалось сложно. Наконец, схватив его, она начала набирать хоть чей‐нибудь номер, но на экране повисло уведомление: «Сигнал не найден». «Экстренный вызов» тоже не работал.
«Черт, черт, черт… Спокойно, Настя. Наверняка противная директор прямо сейчас еще кого‐нибудь отправляет в камеру брака. А может, это она и закрыла меня здесь?»
Настя включила фонарик на телефоне и попыталась открыть дверь. Но все было тщетно, изнутри отсутствовала ручка. Настя начала осматривать камеру, подсвечивая дорогу слабым светом: нет ли еще одного выхода или чего‐то, что поможет выбраться. Потом дошла до конца камеры и вздрогнула от новой волны холодного воздуха. Он пронизывал до костей, словно замораживая внутренние органы. Настя замерла, перестав дышать, и дрожащими руками начала медленно поднимать фонарик все выше и выше, заметив странное скопление темноты. Свет рассеивался, словно сигнал маяка в тумане. Тень начала сгущаться, уплотняться, складываясь в различимый силуэт человека. Настя увидела худого парня, сотканного из дыма. Его лицо со впалыми глазницами не мигая смотрело ей в глаза.
