Появление Тартищева они встретили с надеждой, но весьма умело скрыли это за маской капризного недовольства.
– Где вас черти носят, Федор Михайлович? – проворчал Хворостьянов. – Уже два часа прошло с момента обнаружения тела, а вы все топчетесь на месте!
Тартищев решил привычно огрызнуться, заявив, что не только его агенты занимаются дознанием, но, посмотрев на Лямпе и Ольховского, решил промолчать, чтобы не обострять отношений.
– В соседнем переулке обнаружено еще одно мертвое тело, и есть все основания полагать, что это тоже убийство и оно связано каким-то образом с убийством Дильмаца.
– Подробнее, пожалуйста, – приказал Хворостьянов и, отставив в сторону бокал с вином, с помощью которого компания приводила в порядок расшатанные нервы, поднялся на ноги и, заложив руки за спину, принялся ходить по гостиной.
– Я считаю, что нужно представить всю картину убийства Дильмаца целиком, прежде чем делать какие-то выводы, – заметил Лямпе. – И обратите внимание, Федор Михайлович, что убит иностранный подданный, знаменитый на весь мир путешественник, а это может привести к печальным последствиям, даже дипломатическому скандалу со стороны Вены.
«Что ж, они войной пойдут на нашу Тмутаракань?» – хотел отпарировать Тартищев, но промолчал, заметив тяжелый взгляд Хворостьянова.
– Хорошо, – он повернулся к Алексею, – подай сюда протоколы и твои записи.
Продолжая оставаться на ногах и не снимая шинели, он пробежался носовым платком по бритому затылку, следом столь же быстрым взглядом по бумагам, откашлялся и в упор посмотрел на Хворостьянова. Тот нервно дернул уголком рта, но прошел к креслу и опустился в него.
– Слушаем вас, – произнес он официальным тоном и, сцепив пальцы на животе, изобразил на лице полнейшее внимание.
Тартищев вновь прокашлялся и, не заглядывая более в бумаги, принялся докладывать:
– Австрийский поданный князь Отто Людвиг фон Дильмац, шестидесяти лет от роду, проживал на Тагарской улице в бывшем доме купца Ширяева, в котором мы сейчас имеем возможность находиться. Князь занимал весь первый этаж, на втором этаже никто не проживал, и ход туда перекрыт дверями на постоянном запоре. Ключи от замка находятся у дворника. В квартире два выхода, парадный с подъездом – на Тагарскую и черный – на задний двор. Парадные комнаты сообщаются с людской длинным, около десяти саженей, коридором, который заканчивается небольшими сенями. В доме проживает шесть человек прислуги: камердинер, повар, кухонный мужик, берейтор и два кучера. На ночь в квартире остается лишь кухонный мужик. Он ночует в каморке рядом с черным выходом. Камердинер и повар на ночь уходят к своим семьям, берейтор Иван Стрекалов тоже зачастую отлучается на ночь – по достоверным сведениям, это время он проводит в объятиях купчихи Марии Евграфовны Миловидовой, супруг которой Матвей Афанасьевич Миловидов большую часть года находится на принадлежащих ему рудниках и железоделательном заводе…
– Давайте ближе к делу, – с негодованием в голосе перебил его Батьянов, который, по слухам, тоже пользовался особым расположением чернобровой красавицы купчихи, – история похождений берейтора в данном случае не столь важна…
– Ну это как посмотреть, – отрезал Тартищев, понимая, что вновь вызовет гнев начальства. Но он уже закусил удила, что проделывал всякий раз, когда приходилось тянуться перед начальством в струнку и, как сейчас, разъяснять и доказывать простые истины. – Нам необходимо досконально проверить причины отлучки каждого из слуг и возможности их незаметного возвращения в дом с целью убийства своего нанимателя.
