При расставании Степан посоветовал Петру Анисимовичу не распространяться об их знакомстве, напомнил о его процессуальной независимости и самостоятельности. Он не обязан давать отчет о своих действиях никому, кроме прокурора и суда, а на всяких там генералов МВД посоветовал вообще класть сам знает что. На том и расстались, договорившись обо всех нюансах, возникающих в ходе расследования, сообщать Степану незамедлительно.
По дороге домой Степан заехал в «Командор». Ему нравилось бродить по огромному залу торгового центра, выбирая продукты.
«Скоро лафа закончится, – думал он, автоматически кидая в телегу все, что привлекало его внимание. – На пенсию не разгуляешься, надо все-таки подумать о постпенсионной карьере», – усмехнулся Степан, укладывая две бутылки «Хеннесси» в тележку.
Возле подъезда на лавочке Степана поджидал Алексей Иванович, изрядно помятый и абсолютно несчастный.
– Леша, у тебя когда отпуск-то кончится? Сопьешься ведь к чертям собачьим, кто науку-то двигать будет?
– Через неделю и закончится, – промямлил тот. – Я чего тебя жду-то? Тут опять «Мерседес» крутился, и все те же фигуранты. Тебя пасут.
– Боже праведный! Алексей Иванович, что за лексикон? Срочно бросай пить. «Фигуранты». Ну, ладно, это словечко ты мог от меня услышать, но вот «пасут» – это явно блатной жаргон. Как ты после отпуска в институте своем на ученом совете общаться будешь? – засмеялся Степан, дружески обнимая профессора за плечи. – Пойдем, Леша, треснем по соточке.
– Заметьте – не я это предложил, – хохотнул радостно Алексей Иванович.
За наспех приготовленным ужином, после второй или третьей рюмки, Степан, сам не зная зачем, поведал своему приятелю о своих проблемах. О том, как вот нюхом своим оперским чует, что в деле Сафронова что-то не так, а сделать ничего не может. Нет у него больше полномочий, позволяющих проводить оперативно-разыскные мероприятия и следственные действия. Никто на его вопросы отвечать не собирается, не имеет он права и улики собирать, и экспертизы устраивать. Если только как-то нелегально, но за это можно и под статью попасть.
– А ты, Степа, частным детективом зарегистрируйся, и у тебя пусть не такие обширные, как раньше, но права будут. А уж как этими правами пользоваться, ты сам сообразишь, как говорится, не мне тебя учить. Опять же под эту марку тебе и на «волыну» разрешение выдадут.
– А что? Это идея. Светлая у тебя все-таки голова, Алексей Иванович.
– А то! Опыт – его же не пропьешь. Обращайтесь, если что, – и с наслаждением опрокинул рюмочку французского коньячка.
Почти два дня ухряпал Степан на регистрацию себя индивидуальным предпринимателем со статусом детектива. Причем, если бы не старые связи Степана, и за две недели зарегистрироваться бы не удалось. Узаконенный род деятельности давал ему возможность заниматься сыском, сбором информации, ведением наблюдения с применением фото- и видеофиксации. Все это, впрочем, позволялось делать только в рамках закона, очень серьезно ограничивавшего его действия, так как с самого начала вид деятельности именовался «частным» и не мог нарушать законные права других граждан. Естественно, как бывший оперативник, Степан имел больше возможностей для получения различного рода информации из источников, недоступных простым гражданам, чем и собирался воспользоваться в своей деятельности. Пока что он всерьез не помышлял о профессиональной сыскной работе, собираясь воспользоваться этим статусом лишь в расследовании убийства Миши Сафронова. При наличии официального договора с потерпевшей стороной он мог бы вполне легально вести расследование, естественно, в рамках закона. Учитывая опыт Степана и его связи в правоохранительных структурах, этого было для него достаточно. Единственное, чего ему сейчас не хватало, так это как раз этого самого договора с потерпевшим на ведение разыскной деятельности. С этой целью Степан и собирался встретиться еще раз с сыном Сафронова Олегом.
