Степан Доронин познакомился со своей супругой Светланой на последнем курсе высшей школы милиции. Все случилось случайно, на танцы в тот вечер он идти не собирался. Во-первых, надо было подготовится к зачету по криминологии, который должен был состояться послезавтра и к которому Степан был абсолютно не готов, а учебно-методическое пособие, пролежавшее у него целую неделю, он должен был вернуть уже завтра. Кроме того, ему нечего было надеть, свой костюм он отдал курсанту Анохину для похода в театр, а идти в курсантской форме не хотелось, да и мятая она была. Все уже жили в предвкушении выдачи новой офицерской формы, с лейтенантскими погонами, и особого внимания на старые обноски уже не обращали. Но тут появился Звягинцев и с таинственным видом сказал:
– Слушай, Степа, выручай. В клубе сегодня драка намечается, собирайся, не дури. – В те спокойные советские еще времена драки на танцах были делом обыденным и хоть не поощрялись, естественно, но, однако же, сильно и не наказывались, больше было кипишу, чем мордобоя, а о применении оружия так вообще и разговора не было. Это теперь большинство так называемых разборок заканчиваются тяжелыми ранениями, а то и вообще смертью.
– Ладно, понял, – недовольно пробурчал Степан. В те времена отказ от подобных мероприятий расценивался как трусость и предательство. К счастью, драки не случилось, то ли оппоненты пришли не в полном составе и, заприметив приличную толпу курсантов, сочли за благоразумие не вступать в конфликт, то ли, как нарочно, в клубе в этот день дежурил усиленный наряд милиции совместно с комендатурой, и здесь уже курсанты не рискнули вступать в потасовку. Так и простоял бы Степан у стенки. Уходить – перед пацанами неудобно, а танцевать он не любил, да и не умел, так и стоял бы, матерясь в душе на придурка Звягинцева, именно ему он завтра и должен был вернуть пособие по криминологии, которое он так и не удосужился прочитать.
Вот тут он и увидел ее, она шла через весь зал прямо к нему, уверенная, в дорогом красивом платье, удачно подчеркивающем ее фигуру, кокетливо наклонив набок головку с ухоженными золотистыми волосами, касающимися хрупких плеч, и взгляд томный, чуть насмешливый и одновременно оценивающий, взгляд опытной, уже многое познавшей хищницы.
– Потанцуем, солдатик? – и от нее пахнуло таким женственным теплом, что у него чуть не подкосились ноги. Он танцевал с ней весь вечер и готов был бы драться, если кто-нибудь решился бы ему в этом помешать. Ловя на себе завистливые взгляды, Степан лез из кожи вон, что-то рассказывал, как он считал, очень остроумное, удачно шутил, угощал девушку в буфете на последние деньги шампанским, залихватски курил болгарский «Опал», в общем, вел себя как настоящий офицер, так по крайней мере ему самому казалось.
В казарму Степан пришел только к подъему, благополучно миновав дежурного офицера и тихонько пройдя мимо спящего дневального, он разделся и лег, но не спалось. Его переполняло доселе неведомое чувство взрослости и значительности, хотелось, чтобы об этом знали все. Он был горд и счастлив и уснул с радостно-загадочной улыбкой на детском и пока еще безусом лице.
Свадьбу сыграли в тот же день, когда в училище проходил выпуск, так уж случилось. К 16 часам пополудни лейтенант Степан Павлович Доронин в новой офицерской форме цвета маренго, с лейтенантскими погонами на плечах и с синей картониной диплома в руках, прибыл к городскому ЗАГСу, чтобы вступить со Светланой Георгиевной Добросельской в законные брачные отношения.
