– Мало заметить! – поднял палец вверх Мефодий Карлович. – Нужно ещё подать правильно. А это дар!
– Простите, – раздался робкий голос рядом. – А расскажите ещё что ни будь, пожалуйста.
Обернувшись, увидела, что практически весь персонал чайной сгрудился за соседним столом. А все остальные посетители развернулись в нашу сторону и внимательно прислушивались к нашей болтовне.
– М-м-м… простите… я не… – стушевалась я. – Но это как-то…
– Пожалуйста… просим… не откажите… – понеслось со всех сторон.
– М-м-м… может про это?.. Да. Однажды драма про маргиналов, мадригалов и гамадрилов, разыгралась с участием вполне себе солидной сударыни, звали её Галина Патрикеевна. Так вот, одна из участниц этой истории Лена тогда на заводе трудилась, и ей в нагрузку выдали контроль над отделом сбыта. И заходит как-то к Леночке Галина Патрикеевна, работавшая как раз в этом отделе… и кокетливо-доверительно сообщает:
– Ой, я тут Иван-Иванычу, ну заказчику, комплимент сделала, а он такой задумчивый ушёл… наверное стесняется.
Леночка вяло интересуется содержанием комплимента и узнаёт, что Галина выдала "Иван-Иваныч, вы редкий маргинал!" Ну тут бы, конечно, многие призадумались… И Леночка решила уточнить:
– Галина, а вы не пробовали поискать значение слова «маргинал»?
Галина уходит… через непродолжительное время возвращается красная как помидор… И с претензией начинает:
– Я просто оговорилась, я ему уже позвонила и извинилась! Я сказала, что ошиблась, а хотела сказать: «Вы редкий мадригал[12]!»
Леночка, тихо сползая с кресла от еле сдерживаемого хохота, спросила:
– Да что же в его облике навело вас на мысль о воспевании красот? Ну ладно, не звоните больше, спасибо, что не гамадрил!
Галина идёт пятнами и обиженно, со слезой в голосе, шепчет:
– Думаете, я совсем лоха[13]! Я знаю, кто такой гамадрил! Гамадрил – это военный такой! Даже фильм был – «Гамадрилы, вперёд!»
И тут Лена не выдержала, и совсем сомлела… Когда же Лена смогла прийти в себя, Галина выдала:
– Вспомнила! Вспомнила слово! Оригинал! Я хотела сказать, что он оригинал!
Весь зал чайной взорвался хохотом и аплодисментами.
– Гамадрилы… гамадрилы… вперёд… – рыдал от смеха Мефодий Карлович.
Велена и вовсе говорить не могла, уронив голову на руки, тихо всхлипывала от смеха.
* * *
Звонок телефона, то есть чарофона, отвлёк от монитора. Хоспадибожемой! Когда же я перестану путаться в словах. Так и «спалиться» не долго. Вот не даром говорят – язык мой, враг мой.
– Приветствую, – раздался в динамике женский голос.
– Привет.
– Опять не спишь?
– Да нет, это я рано проснулась. Такое чудесное утро.
– А-а-а-а… ну конечно, четыре утра, время действительно чудесное, – хмыкнули в ответ.
– Прогуляемся?
– Давай. Через час на нашем месте?
– Отлично. Через час…
* * *
В ушах шумело. Сердце билось как сумасшедшее. Рваное дыхание вырывалось из груди толчками. Пот заливал глаза.
– Фу-у-у-у… хех… хех… – пыталась отдышаться я, уперевшись в колени ладонями. – Я… фух… да что ж такое?..
– Давай-давай. Не расслабляемся. Ещё обратно бежать.
– Ты меня уморишь, когда ни будь.
– Не-е-е… не уморю. Не успею.
– И куда ты там смотришь? – обернулась я.
– Ну, мне кажется там тело.
– Тебе не кажется.
– Надо звонить в Охранку, – глядя на изломанное, словно старая кукла, тело, произнесла Маша.
– Уже… – достала чарофон. – Ты такая спокойная.
– Ну ты тоже не бьёшься в истерике.
– Ну, меня профессия обязывает. Я же не сразу юморески писать начала. Криминальная журналистика – три года.
