Теперь юноше представилась глубина тоски и ужаса дядьки Кузьмы. Он понял, что молчаливая Аксинья и невозмутимый Федот тоже переживали. Что ж, главное, чтобы не переругались с мистером Поттером. Князь наказал англичанину придержать издевки над Кузьмой до встречи в Лондоне.
Мерцающие воды Эльбы предваряли ворота в мир. Предстояло выйти в Северное море. Родной дом остался далеко. Теперь он, князь Кирилл Карлович Карачев, сам по себе. Папенька не придет на помощь, маменька не приголубит. А как он спешил, как спешил прочь от родных пенатов! Думал ли, что такая грусть охватит в самом начале пути.
Вдруг князь встряхнул головой, словно очнулся и спешил отогнать наваждение. Кирилл Карлович прислушался и понял, что поддался ностальгии… из-за музыки. Чарующие звуки доносились с нижнего этажа гостиницы.
Князь поднялся по лестнице и направился к парадному входу, предусмотрительно выходившему на другую сторону от провонявшей Эльбы. Огибая угол, князь потерял связь со звуками. Но когда вошел в гостиницу, вновь оказался в плену музыки. Мелодия звучала грустная, но хотелось покориться ей, раствориться. Плен ее был сладок.
Князь увидел мадмуазель Фоссе. Амели музицировала на клавесине. А мусье и мадам Ролэн стояли подле и слушали. Мусье Пьер дирижировал, размахивая рукой.
Мадам Флоранс подняла глаза на князя. Рука мусье Пьера повисла в воздухе. Амели оборвала игру, поднялась и сделала книксен. Она потупила взор, словно князь застал ее за недозволенным занятием.
«А ведь она прехорошенькая», – отметил он. Повисла неловкая пауза. Кирилл Карлович хотел встретиться взглядом с Амели. Он только теперь увидел, что белизна ее не блеклая, а белоснежная, румянец живой на щеках, девушка была пленительной.
– Скоро на борт, – нарушил тишину мусье Ролэн. – Прикажете подать завтрак, ваше сиятельство?
Князь кивнул. А мадам Ролэн взяла Кирилла Карловича за руку и промолвила:
– Пьер договорился с капитаном. У вас благородное сердце, мой князь. Вы присмотрите за моей любимой Амели. А в Ярмуте вас встретят…
– Да-да, конечно, – выдавил юный князь.
Говорить он не мог, перехватило горло.
На прощание князь обнял мусье Пьера и поцеловал руку мадам Флоранс. Француз, наконец-то, перестал вести себя как слуга. Он еще раз обнял юношу и похлопал его по спине. Кириллу Карловичу было приятно, что человек, умудренный нелегкой жизнью, напутствовал его как младшего, но равного себе.
На борту торгового судна каюту помощника капитана предоставили в распоряжение князя и его спутницы.
Они высматривали удалявшийся берег через небольшое окно. У князя разыгралась фантазия. Он вообразил, что случится буря, судно собьется с курса, и на английский берег, где встречают Амели, ступят они нескоро. Спустя некоторое время юноша узнал, что такое «морская болезнь». Теперь он молился о том, чтобы его мечты не стали реальностью. Амели тоже страдала от качки. К счастью, оба они мучились не слишком сильно. До того, чтобы бегать наружу и перегибаться через борт, дело не доходило.
Сидеть в каюте было скучно. Они вышли на палубу. Пронизывающий ветер не располагал к наслаждению пейзажами. Они вернулись бы немедленно в каюту, если бы не другой пассажир. Не обращая внимания на холодные брызги, он всматривался в зловещие серые воды. Увидев молодых людей, он поклонился и промолвил:
– Граф де Ла-Ротьер.
Князь Кирилл Карлович представился сам и представил мадмуазель Фоссе.
