Агора. Попаданцы поневоле - страница 23

– Эй, Тит, ты там живой?

– Как видишь.

Маркон стоял под скалой, уперев руки в боки, и по-хозяйски отдавал команды своим бойцам.

– Ну, вы там закончили вязать этих ублюдков? – спросил он, – Если спеленали, спускайте их сюда на веревках.

– Сейчас, командир, – ответил один из воинов, – ещё немного, и спустим.

Не прошло и десяти минут, как оба пленника оказались на земле. Стянутый крепкими путами Торн глухо мычал, постепенно приходя в себя. Наконец он открыл глаза и злобно уставился на солдат, его взгляд блуждал от одного ауксилария к другому.

– Очухался, выродок, – с ненавистью набросился на связанного раба собаковод, – вот тебе, скотина, за Алкеона, падаль, твоя поганая жизнь не стоит клока шерсти моего пса.

С этими словами кинолог что было силы стал пинать Торна ногами по ребрам.

– Уймись, Вигхард! – скомандовал Маркон, – собаку не вернешь, а этот нужен нам живым. Кто-нибудь развяжите ему ноги, я не собираюсь везти его на лошади, надеюсь, он сможет идти.

– Это живучая тварь, пойдет как миленький или отведает плети, – убежденно произнес Вульф, демонстративно поигрывая уздечкой.

Пленнику развязали ноги и поставили перед декурионом.

Внезапно беглый раб, вперил свой взгляд в командира разведчиков и, сплюнув кровавый сгусток из разбитого рта, хрипло произнес:

– Ну здравствуй, Магнус сын Аларда, братоубийца, вот ты каким стал. Думаешь, я не узнал тебя под гримасой твоего нынешнего уродства.

Искалеченное лицо декуриона скривилось в страшной гримасе, а по телу словно прошелся электрический разряд, но Маркон быстро взял себя в руки.

– Я уже забыл, когда меня так называли. Для тебя я – Маркон, декурион Маркон, командир турмы. Так кто ты, раб?

– Магнус сын Аларда, вождя герминов, одолевший медведя и убийца родного брата, ты не помнишь меня, я не менял имен и не прятался под личиной.

– Кто ты, Хель тебя забери, кто ты такой? – Маркон потерял терпение, отнюдь не сентиментальный декурион почувствовал, как волна воспоминаний о доме и родном племени накрывает его, а ком подкатывает к горлу.

–Я – Торн сын скальда Дирка из племени дантов, кузнец. Мы часто встречались в вашем бурге, когда отец приезжал на ярмарку.

–Торн, – усмехнулся Маркон, – припоминаю… и что дальше?

Раздосадованный своей минутной слабостью Маркон хотел сказать пленнику, что-нибудь обидное, но вместо этого, спросил:

–Ты видел моего отца и мать, они живы?

–Вождя Аларда уже нет в живых, а его жен взял в свой дом его брат, нынешний вождь герминов Зигурд.

–Дядюшка Зигурд, что же – логично…

–У славного вождя Зигурда нет племянников, носящих прозвище Маркон, – с вызовом сказал пленник.

–Как ты смеешь! – брызжа слюной и едва себя сдерживая, декурион потянулся к мечу, но одумался, – Ты прав, – немного смягчившись, произнес он, – Магнус умер, а перед тобой совсем другой воин.

–Воин, – в голосе пленника прозвучал сарказм, – воин – это тот, кто защищает свою землю, свой род и добывает богатство и славу своему племени, а за что воюешь ты, служа им? – Кивнул он головой в сторону стоящего на утесе Тита.

–Не тебе говорить мне это, посмотри на себя, раб, много ты добыл славы и богатств, или, может, ты защитил свое племя от позора. Твои родичи в румелийских цепях, а ты, жалкий червь, вздумал учить меня жизни.

Торн потупился.

–В позоре нет моей вины: союзники румелийских собак, из племени сормов, пошли в набег на наши земли тогда, когда мы были на Великой охоте. Сормы – люди без чести: они разграбили наше святилище, убили верховного жреца Райхольда и его помощников и увели в плен всех женщин и детей.