— Значит, — делаю вдох, стараясь сдержать раздражение, которое рвётся наружу, — по внешности человека ты определяешь, хороший он или плохой?
— Это часть моей работы, — многозначительно заявляет. — У парня явные проблемы с психикой…
— Прекрати! — соскакиваю с места. — На то пошло, у всех людей в какой-то мере проблемы с психикой. Мы с тобой не исключение!
— Он забит татуировками, Маша! Это как минимум эгоцентризм. Я уже не говорю о более тяжёлых формах отклонений…
— Нет, я не буду слушать этот бред, — обращаюсь к самой себе и, схватив сумку, иду в коридор.
— Почему тебя так задевают мои слова? — мама идёт следом. — Я ведь желаю тебе только добра.
— Диктуя, с кем мне можно общаться, а с кем нет?!
— Я не диктую, а хочу уберечь.
— От чего?
— От необдуманных поступков. От ошибок…
— Не надо, мам! — срываюсь. — Я уже взрослая. И могу сама принимать решения! Тем более — в вопросе личных отношений!
— Взрослая, значит?! Ну так послушай, взрослая. Пока ты живешь со мной под одной крышей, тебе придётся считаться с моим мнением!
— Это намёк на то, чтобы я съехала? Супер! Завтра же попрошу место в общаге!
Распахиваю дверь и выбегаю на лестничную клетку.
— Глупая девчонка! — летит вслед. — Перевернула всё с ног на голову, засранка такая…
Хлопаю дверью, прерывая поток маминых криков. Рвано выдыхаю и упираюсь лбом в стену.
Лицо горит. В горле скапливается тугой ком, и я шмыгаю носом, стараясь не зареветь.
— Черт! Черт! Черт!
Чувство вины заполняет душу. Злюсь на себя за несдержанность. Ударяю по стене кулаком.
— Ай! — больно.
— Будешь так бить — суставы вылетят, — звучит голос из-за спины. — Или перелом лучевой заработаешь.
Медленно разворачиваюсь и натыкаясь на изучающий взгляд.
Царёв стоит возле своей квартиры. В спортивной одежде, с сумкой через плечо.
— И пусть, — бросаю из вредности. — Тебе-то что?
— Ничего, — равнодушно жмёт плечами. — Просто информирую.
Поджимаю губы. Демьян снова проводит между нами черту. Закрывается. Не подпускает. А я сейчас не в том настроении, чтобы терпеть это.
Отталкиваюсь от стены, иду к лестнице. Когда прохожу мимо парня, он внезапно хватает меня за локоть, заставляя поднять на него глаза.
— Проблемы с матерью? — кивает на дверь.
— А тебе не всё равно? — выдёргиваю руку.
Не отвечает. Хмурится, играя желваками.
Бесит!
— Слушай, ты издеваешься надо мной, что ли? — не выдерживаю. — Это всё странно, ясно?! Требуешь, чтобы я держалась подальше от тебя, но сам постоянно где-то рядом. Разговариваешь со мной. До дома провожаешь. Заступаешься. Что это всё значит?!
На мою гневную тираду Царёв даже бровью не ведёт. Подходит ближе.
— Ты хочешь, чтобы это всё имело смысл, да, Мышка? — хриплый голос давит. — Веришь в то, что между мной и тобой может что-то быть? Не может. Выбрось этот бред из головы. Ты просто сестра друга, за которой я приглядываю. Всё.
Смотрю на него исподлобья. Сжимаю кулаки, не в силах вздохнуть. Грудь сдавливает от боли, горло стягивает спазмом.
— Не надо. За мной. Приглядывать, — цежу, сглатывая ком.
По моей щеке скатывается слеза, и Царёв осторожно смахивает её пальцем. Бью его по руке.
— Трогать меня тоже не надо! — кричу. — Не приближайся ко мне больше! — отшатываюсь. — Ненавижу!
Дёргаюсь к лестнице и бегу, не разбирая дороги. Толкаю дверь подъезда и, оказавшись на улице, вижу Красницкого.
Парень опирается на капот машины и при виде меня расплывается в улыбке.
