– Омар, ты можешь приготовить на обед овощной суп?
– Конечно, хозяин, давайте денег, я куплю овощей.
В обед он подал на стол какую-то бурду неопределенно-подозрительного цвета. Попробовали. Роже смаковал, мы с Виктором положили ложки.
– Омар!
– Да, хозяин.
– Что это такое?
– Овощной суп, хозяин.
– Какой это овощной суп? Пюре безвкусное.
– Там всё есть: картошка, морковь, капуста, фасоль, лук, всё-всё.
– Да где это всё-всё? Ни вкуса, ни запаха.
– Тут внутри, хозяин, я всё-всё протер.
– А кто тебя просил протирать?
– Никто не просил, я сам. Так всегда делают овощной суп.
Роже улыбался, Виктор хмурился…
На следующий день во время завтрака я сказал:
– Омар, мы хотим сегодня овощной суп, но не такой, как вчера. Ты сделай бульон, потом почисти и нарежь дольками овощи и свари их в этом бульоне. Всё понял?
– Конечно, хозяин! Давайте денег, я куплю овощей.
В обед он торжественно внёс в столовую большую кастрюлю. Сняли крышку – опять пюре-бурда.
– Омар!!
– Я здесь, хозяин.
– Это что такое?
– Овощной суп… как вы заказывали…
– Да ты что, не помнишь? Расскажи, как ты его делал.
– Ну, приготовил бульон, не стал варить овощи целиком, а почистил их и нарезал, как вы говорили…
– А потом?
– А потом сварил их…
– И?
– И протёр…
Роже хохотал, у Виктора на скулах набухли желваки: он очень любил овощной суп и за месяц нашей африканской жизни ни разу его не попробовал, потому что в столице мы ели в ресторане, где вообще никогда никакого первого блюда не подавалось.
Утром третьего дня я растолковывал Омару на кухне:
– Сделай нам овощной суп так: приготовь бульон, почисти овощи, нарежь их дольками и сложи отдельно; вари картошку и морковь вместе полчаса, капусту и фасоль отдельно двадцать минут; потом отцеди воду, сложи все сваренные овощи в бульон, добавь луку и травок и доведи до кипения. Понял?
– Всё понял, хозяин. Давайте денег, я куплю овощей.
Наступило время обеда.
– Ну, Роже, сегодня ты, наконец, попробуешь овощной суп по-русски, называется селянский.
– Тре бьен, я люблю пробовать новое.
Открываю крышку – опять бурда! Мне захотелось плакать.
– Я же тебе объяснил!..
– Всё делал, как вы сказали, хозяин. Все овощи сварил отдельно, потом отцедил и сложил в бульон, добавил луку и травок…
– Ну?
– Ну и протёр с бульоном…
Роже от смеха упал со стула, у него по щекам текли слёзы. У меня почти тоже, но от злости.
– Мерд! – сказал Виктор с отвращением, вставая из-за стола.
Хорошее французское слово "мерд", очень емкое.
Утром четвёртого дня я произвел несложные арифметические подсчеты и обнаружил, что за это время Омар обсчитал нас на стоимости продуктов процентов на тридцать. Пришлось срочно с ним расстаться.
Вторым был Мустафа. Он не приворовывал, а может быть просто не успел, потому что был таким грязнулей, что мы вытерпели только сутки, не понравилось нам жаркое из мух и тараканов. Третьего и четвертого я совсем не запомнил, до того они оказались невыразительными. Дополнительной проблемой для нас было избавиться от хождения на рынок за мясом, овощами и фруктами, ибо бакалейные товары мы покупали оптом в лавке у наших друзей-ливанцев.
Наконец появился Алассан, и тут наши хозяйственные заботы разом закончились. Он был очень чистоплотным, всегда опрятно одетым, улыбчивым веселым сорокапятилетним мужчиной, скрупулезной честности и родительской заботливости. Жил он с женой и пятью детьми в небольшом глинобитном домике на дальней окраине города. После успешного окончания испытательного срока первое, что он сделал – попросил аванс и купил велосипед. "Я хочу утром быстро добираться, чтобы у вас на столе за завтраком был всегда горячий кофе", – объяснил он серьёзно. Даже Виктор заулыбался.
