Ему, в свое время чемпиону курса по боксу и лидеру институтской команды, внезапно подумалось, что этот нахал посчитает его еще за труса, если он спустит ему этот удар с рук. Мышцы Ергашова налились будто свинцом, злость горячим дурманом ударила в голову. Посчитать бы до десяти про себя, как учили некогда тренеры, прежде чем что-то предпринять против того, кто вознамерился вне ринга сделать ему зло, и тогда можно принять разумное решение. Но уже были упущены эти секунды. Мощным рывком Аристарх притянул хирурга за грудки и ударил его головой в подбородок. Это был жестокий прием, отработанный в мальчишечьих драках, которым он давно не пользовался. Почему он так поступил? Он толком не осознал. Что-то сработало, вот и все. А мог бы просто заломить противнику руку. Обмякшее тело хирурга Аристарх отбросил в угол крыльца. На Ергашова навалились и отволокли в сторону. За руки его крепко держали Титцев и профбог объединения «Ирошиобллес».
– Ты что, Ергашов, псих!? Чего себя и нас позоришь? – крикнул Александр Константинович.
– Да парень этот по делом дал медику. Тот сам задирался! – вступились за Ергашова немногочисленные свидетели скандала. – Можем засвидетельствовать. Хирург этот вообще бабник и нахал. Так ему и надо!
Кто-то вынес хирургу пальто, тот напялил его на себя и скрылся из глаз за ближайшим уличным поворотом. Ергашов вместе с начальством объединения вернулся в зал. Чувствовал себя прескверно. Еще бы, какая может разнестись о нем молва! Сейчас он сожалел, что не проявил благоразумия. Сдержаться бы! Сжать зубы! Завязать нервы в клубок и не связываться с этим проклятым хирургом. Просто бы оттолкнуть его и все. Но что сделано, то сделано и назад не вернешь. Титцев пытался успокоить Аристарха, дескать, ничего страшного, обойдется, время залечивает и не такое.
– Ни одна еще сибирская гулянка не обходилась без потасовок. Через полгодика все забудется. У людей своих проблем до фига. Да, если тебе с кем-то нужно поговорить, наши спальные места знаешь где, в бунгало, около конторы леспромхоза, – с этими словами Титцев куда-то ушел.
В зале Лены не было. Ергашов направился в кабинет, отведенный гостям вместо раздевалки. Рядом не было ни души. Скрипнула дверь. Через порожек, поправляя белоснежную шаль, перешагнула Елена. Взяв его за руку, сказала:
– Я с ним рассталась два месяца назад. Дружила с полгода, думала, удастся создать семью. Нет, у него на уме только преферанс, бабы и злобная ревность к любому, кто общается со мной вне школы. Он хороший хирург, но никудышный человек.
Они вдвоем вышли из конторы леспромхоза. Далеко за полночь возвращался Аристарх от Лены. Морозец разогнал хмель. И лишь сейчас он осознал, сколько сегодня совершил глупостей: нелепая ссора и потасовка с хирургом, случайное знакомство с Леной, у него и в мыслях не было изменить Зое. Все же что-то подсказывало ему, что встреча с Леной – не пустое, ни к чему не обязывающее времяпрепровождение наедине. Она с первой минуты их встречи будто запала ему в душу. Ворочаясь в гостинице на диване, припоминал тихую улочку под звездным небом, как красивая молодая женщина держала его под руку, слегка прижимая к себе. Дом из сруба на четыре квартиры стоял на отшибе поселка, среди высоких елей, усыпанных снегом. Дальше темнел бор, сливающийся с громадой тайги. Прикрытый броней ставень, обложенный вдоль завалины кубиками слежавшегося снега, дом безмолвствовал. Чем ближе ступени крыльца, тем медленнее шаг Ергашова. Вот Лена высвободила свою руку, обогнала Аристарха. Звякнули ключи, заскрипела входная дверь.
