Поскольку Герман ответил на её вопрос лишь лёгким наклоном головы, Настасья решила продолжить разговор:
– Знаете, я в первый раз встречаю такого самоуверенного мужчину. Ведь вы меня совсем не знаете, но думаете, что весь мой жизненный путь виден вам, словно цыганке, умеющей гадать по руке.
– Вы считаете, что я самоуверенный?
– Ну, может, и не самоуверенный, но уверенный – это точно, – засмущалась Настасья. – Мне бы вашу уверенность.
– Нет ничего легче, – пожал плечами Герман. – После сегодняшнего раута мне надо будет съездить ещё в одно интересное место. Хотите составить мне компанию?
– А что за место? – полюбопытствовала Настасья. – Секрет?
– У меня нет никаких секретов, тем более от таких красивых как вы девушек, – галантно улыбнулся её кавалер. – Я еду на мистерию посвящения одной девушки, которая также хочет стать влиятельной особой, побеждать и дарить победу избранным. Хотите?
– Да уж, дилемма, – отметила вслух Настасья. – Если не соглашусь, то не увижу чего-то довольно интересного и полезного для меня. Ведь так?
– Я уже говорил, что вы довольно проницательны.
– Ну, хорошо, – кивнула Настасья. – Наверное, я согласна. Только что за общество там будет?
– О! Самое изысканное! Не сомневайтесь, – успокаивающе сообщил Герман. – Надеюсь, вы мне верите?
– Пожалуй, верю, – подтвердила Настасья. – Да, что там! Конечно верю. Ведь такой мужчина не может повести девушку в какую-то дыру. Правда?
– Безусловно! За это мы и выпьем.
– Но я уже выпила сегодня шампанского, – пыталась отбояриться девушка. – Может быть не надо?
– Нет. Обязательно надо. Ведь я не прошу вас подписать со мной договор на посещение чего-то неизвестного, не продаю вам билеты на какой-то неизвестный спектакль, не тащу вас туда насильно. Значит, надо наше будущее приключение обмыть лёгким шампанским, причём, на брудершафт! Не возражаете? Вот и отлично.
Герман повёл девушку к фуршетному столу, подхватил два бокала уже разлитого шампанского и подал один Настасье. Девушке вдруг ужасно захотелось от всего отказаться, никуда не ехать и остаться здесь, среди журналистской братии. Но не выпить на брудершафт с мужчиной, который явно ей понравился, Настасья не могла. Это было выше её сил.
Руки их сплелись, шампанское ударило в нос своей игривостью и девушка увидела совсем рядом лицо наклонившегося к ней мужчины. Где-то ещё играла музыка, пары продолжали дотанцовывать вальс, а Настасья слилась с мужчиной страстным поцелуем и, казалось, что это никогда не кончится. Во всяком случае, так захотелось девушке. Но поцелуй всё-таки кончился. Настасья снова увидела глаза Германа и чуть не потеряла сознанье.
Очнулась она уже в такси. Герман сидел рядом, полуобняв девушку, а та от этого получала такое блаженство, о котором, похоже, мечтала всю свою сознательную жизнь. Мысли о том, что эта авантюрная поездка может окончиться не так уж хорошо, как пыталась внушить себе Настасья, витали где-то на грани реального разума и чувственной сущности девушки. Но она лениво отмахивалась от них, будто от надоедливых мух.
Это состояние сомнамбулы было ещё не знакомо. Настасья пыталась даже посмотреть на мелькающие за окном машины городские дома и как-то встряхнуться, но блаженное состояние куколки, закутанной в нежные шёлковые сети, не оставляло ни на секунду.
Москва кончилась. За окном мелькали тёмные в этот сумеречный час, кусты и придорожная лесопосадка. Такси свернуло на грунтовую дорогу, и через какое-то время впереди показался большой особняк. За ним опять начиналась асфальтовая дорога меж таких же фешенебельных дву-трёхэтажных особняков нынешнего Подмосковья. Это был крайний дом какого-то дачного кооператива. Возле него, словно на коновязи, стояло полтора десятка железный коней всех мастей и окрасов.
