– Мама звонила?
– Три раза.
– ТРИ?! Чего это так часто?
– Говорит, что скучает и очень волнуется.
– Понятно… Ты ее успокоил?
– Конечно. У нас же все нормально, да? – Димка проговорил это обыденно, пристраивая свою ношу на стул.
Жукова же эта фраза резанула по самому сердцу. Вроде и обычные слова, безо всякого там подтекста… Но это «у нас» взорвалось вдруг у него внутри почище любой гранаты. Э, Жуков, не зацикливайся! Сейчас ты просто усатый нянь, не более. И вообще пацан общается с тобой потому, что вы как-то странно симпатизируете друг другу. В принципе, его можно понять – он маленький, у него нет ни отца, ни брата, которые ему иногда могли бы хоть в чем-то помочь – где советом, а где и с применением грубой мужской силы. И у тебя тоже никого нет. Есть друзья-приятели, есть Санька. Но отца тоже нет уже давным-давно, а братьев не имеется даже двоюродных… видимо вот на этом вы и сошлись. Но больше – ничего личного, так теперь говорят. Дима поморщился от этих холодных и, как ему почему-то показалось, скользких слов. Тьфу ты, дрянь какая! Нет, не так. Просто не буду накручивать себя. Не буду сентиментальничать. Во как! Это будет точнее!
Потом они вместе готовили ужин – жарили мясо и варили макароны.
После весьма обильной трапезы встав к мойке, он услышал:
– Дядя Дима, а ты у меня уроки проверять будешь?
– А надо? – Жуков брякал вымытыми тарелками, выставляя их на сушилке.
– Мама проверяет… – с явной неохотой сознался паренек.
– Тогда давай, тащи их сюда.
И как это он сам не вспомнил про такую важную вещь – уроки! Положено ведь проверить – не хватало еще, чтобы его обвинили в халатности в этом вопросе. Вскоре Димка устроился за освободившимся столом с тетрадями.
Так, русский язык. Жуков заглянул в Димкины каракули.
– Угу, угу… Как слово «солнечный» пишется? – он углядел в слове явно лишний мягкий знак.
Мальчишка нахмурил лоб. Пришлось вспоминать правила. Но, в общем и целом, с русским он разобрался неплохо. А вот с математикой дела обстояли «не очень». Из трех задач ребенок справился с одной. Пришлось срочно домывать посуду и, простившись с мечтой о тихом вечере на диване перед телевизором, растолковывать ему эти самые задачи. В конце концов устали оба – и учитель и ученик. Но как решать эти самые задачи Димка наконец-то сообразил и для наглядности даже самостоятельно решил одну со следующей страницы учебника.
За эту маленькую победу они наградили себя банкой шоколадной пасты, в которую залезли прямо ложками, не вспоминая, что вообще-то ее положено намазывать на хлеб. Включили телевизор, и, усевшись на полу, уничтожали лакомство, хохоча над кадрами драки в таверне из «Человека с бульвара капуцинов».
В десятом часу, когда Димка был отправлен чистить зубы, в дверь позвонили. Незадолго до этого Жуков вспомнил про утреннюю промашку с завтраком и заранее сварил рисовой каши с фруктами. Может и не стоило этого делать с вечера, но зато утром уже не надо будет ломать голову, и – самое главное – раньше вставать! Он так и пошел открывать дверь – в фартуке и с ложкой, которой мешал кашу.
Глянул в глазок.
– Не понял…
Распахнул дверь.
На пороге стояла … Лиля! Вот так раз! Вот так недотрога! Это ж каким ветром ее сюда принесло?
– Привет. Какими судьбами?
Лиля улыбнулась.
– Извини, что без приглашения… Просто проходила мимо… – Она смутилась. – Глупо, конечно, звучит…
– Да ты проходи! – Он посторонился, сделав приглашающий жест рукой, в которой все еще держал ложку.
