* * *
Едва Жуков переступил порог своей квартиры, как Димка колобком скатился с дивана и ткнул ему в живот своим телефоном.
– На, позвони моей маме!
– Зачем?
– Она со мной уже поговорила и хотела с тобой тоже. Я сказал, что ты в туалете.
Дима чуть было не фыркнул: «Во дамочка дает! Исправный контроль! А я-то, дурак, забыл, что она позвонит! Она ведь не могла не позвонить…»
Чуть запоздало, но он оценил сообразительность мальчишки. Хорошо бы сейчас выглядело все это в глазах волнующейся мамаши – на дворе темный вечер, а ребенок один в чужой квартире, у дяди Димы, видите ли, личная жизнь! А пострел, похоже, на его стороне, раз не проболтался матери! И ведь сообразил же, что ей сказать!
– Здравствуйте, Катя!
– Здравствуйте, Дмитрий.
– У нас все в порядке. Ваш сын здоров, – Жуков на всякий случай пощупал Димкин лоб. Ха, похоже, это скоро войдет у него в привычку! – Сыт, умыт. Зубы почищены. Уроки проверены. Собирается ложиться спать.
Все это он выпалил на одном дыхании и, похоже, привел женщину в замешательство, потому как она некоторое время молчала. Дима тоже молчал. Маленький Димка задрал голову и выжидающе поглядывал на него.
– Как вы все четко доложили, – усмехнулась, наконец, трубка. – Вы случайно не бывший военный?
– Нет. Но в армии служил. До генерала, правда, не дотянул, но и не ставил перед собой такой цели.
В трубке засмеялись. Ого, мы, оказывается, все-таки умеем смеяться? Почему-то Катя всегда представлялась Жукову серьезной и даже немного суровой дамой.
– Ну что ж, у вас еще все впереди.
– Может быть, – просто согласился он. – Ну, а у вас как дела?
Честное слово, он вовсе не собирался этого произносить, но его язык сработал вперед его мысли.
– Все нормально. Послезавтра уже возвращаемся. Я Димке уже все сказала. Правда, приеду поздновато, поезд прибудет в двенадцать ночи, но я его сразу заберу, вы не переживайте.
– В двенадцать ночи? – переспросил Жуков. – Ладно, завтра будет видно. Вы ведь еще позвоните?
– Ну конечно!
– Тогда давайте оставим все до завтра.
– Хорошо.
Они распрощались. Жуков нажал кнопку отбоя, задумчиво поглядел на телефон. Потом протянул Димке ладонь для рукопожатия. Тот недоуменно покосился на нее, но пожал.
– Спасибо, что не выдал.
– Да ладно, – махнул рукой мальчик и поплелся к дивану.
Уже потом, в темноте, когда и Жуков устроился у себя на кровати, он спросил:
– Дядя Дима, а Лиля твоя невеста?
Тот не ожидал такого вопроса.
– А что?
– Да так… просто…
Жуков подумал, прежде чем ответить.
– Пока нет. Мы просто дружим.
– Она красивая.
– Согласен. Ты к чему это ведешь? Влюбился, что ли? – пошутил Жуков.
Из комнаты донеслось хихиканье.
– Спи, давай, жених!
* * *
Следующий день начался с того же, с чего и предыдущий – с побудки мальчишки.
Пока тот «раскачивался» и отзванивался матери, Дима успел сварить макароны и нажарить купленных вчера котлет. Слава Богу – обед готов, а, значит, одной заботой меньше. Проконтролировав Димкины «кошачьи умывания», Жуков на сей раз удержался и от бутербродов – поставил на стол две тарелки с кашей. Попробовал – вроде ничего получилась. Глядя на него и Димка поел…
Чистим зубы. Одеваемся. О, блин, чуть не забыл помыть посуду! Все, берем свои сумки и выходим! Доехав до школы, Дима снова согласовал с парнем его дальнейшие действия (закончились уроки – звонишь мне и никуда не уходишь), поправил ему перевернутую лямку ранца и, глядя вслед удаляющемуся ребенку, облегченно выдохнул. Когда он, наконец, оказался на своем рабочем месте, то почувствовал вдруг странную усталость. Все эти действия были доселе ему непривычны и, как оказалось, занимали много времени и требовали приложения некоторых усилий.
