Следующие сведения о переписи я нашла датированные 1959 годом. Копаться в пожелтевших бумажках с наполовину выцветшими строками было скучно. Но я всегда отличалась усидчивостью.
И… обнаружила, что несколько имен вепсов повторялись, а возраст не сильно отличался от ранее указанного. То есть, если в конце девятнадцатого века человеку было условно тридцать лет (смотрели наверняка по внешним признакам, вряд ли человек сам мог назвать свой возраст с точностью), то через полвека снова написана примерно та же цифра.
Это как?
Ну, представим, что человеку тридцать на вид, у него появляется ребенок, и через пятьдесят с гаком лет этому ребенку стукнут те самые пятьдесят с гаком, а сам родитель уже будет почивать с миром. Ему никак не могут написать возраст тридцать. Ну, в середине двадцатого уже и удостоверения личности имелись какие никакие. А внуки?
Если человек родился в 1900-ом или около того, то в переписи 1959-го года могли фигурировать его дети, то есть внуки того самого первого переписанного лица. Нууу, с учетом реалий, им вполне могло быть около тридцати лет. Но то же самое имя? Интуиция подсказывала, что речь идет не о внуках. То же имя, чуть видоизмененное, отсутствие информации о детях в первой переписи…
Что это?
Ошибка переписи?
Просто повторяющиеся имена? Ну, бывает же, что детей называют так же, как отцов?
Я спешно выписала имена из первой переписи и из второй — те, которые показались мне похожими. Все же разница между переписями составила более полувека, так и различия в произношении могло образоваться.
По моему мнению, из переписанных имен вызывали интерес несколько.
Онька Курки из ранней переписи мог превратиться в Ондрия Куркина. Кена Орава — в Ксению Оравову.
Были еще отдельные имена, без фамилий, которые в конце XIX века в отдаленных губерниях могли и не повсеместно применяться. Ну, живет какой-нибудь Колька плотник, так и записали его Николаем Плотниковым.
Среди подобных имен внимание привлек Вихтор Длинный и Виктор Коргин уже позже. Я покопалась в интернет-справочнике и легко выяснила, что у вепсов имя Коргей означало «высокий». Тоже сопоставила.
Может, все это высосано из пальца, но... мне показалось странным.
Учитывая отсутствие паспортов и наличие только каких-нибудь справок, поменять имя было реально, особенно если оно не сильно отличалось от первоначального.
Всю эту информацию я нарыла уже в четвертый день практики.
Вышла из архива с опухшим мозгом, плохо соображая. Решила прогуляться через речку до временного пристанища.
Шла неспешно, погруженная в свои думы. Вдруг зазвонил телефон, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Так как я держала гаджет в руке, он выскользнул и шлепнулся в траву. Почему-то активировалась громкая связь.
- Насть, ты где? - спросил телефон голосом друга, а я поспешила его поднять.
- Я прогуляюсь, Тём! Но у меня та-а-акое!
- Что? - в голосе Артёма звучал энтузиазм, будто я уже сообщила об открытии национального масштаба как минимум.
- Ну, есть интересная информация про моих вепсов. Может, это просто ерунда…
- Да-да. Что за инфа?!
Ажиотаж друга передался и мне, поэтому я озвучила нелепое предположение, возникшее в процессе разбора архивов:
- Похоже, они живут более сотни лет.
На том конце условного провода образовалась тишина.
- Хм… Кхе-кхе…
- Ты подавился, что ли?
- Эмм… кхе… Насть, ты очень много времени провела в архиве. Устала, наверно. Давай, ты приедешь, я пиццу закажу. Впереди два выходных. Отдохнешь, да? И расскажешь мне все про… кхе… карельских супер-долгожителей.
