Она же может отказаться. Легко. Уже есть восемнадцать, по факту она взрослая личность, состоявшейся человек. Сама может решать свою судьбу, и уж точно сама может отвергнуть с кем ей идти, а с кем нет. От кого принять помощь, а кого послать.
Казалось бы. Но в глазах приюта она все еще ребенок. Кто-то, за кем нужен пригляд. Нет жилья, нет работы, и, пока не появится, она должна быть тут, словно на привязи. Пока не снимут со внутреннего учета, как «официального» взрослого. Или же ждать таких вот добрых помощников, которые представятся детскому дому, договорятся с ним, поселят тебя у себя. Будут спонсировать учебу и пропитание. Обычно в качестве таких добродетелей выступали дальние родственники. Которые не готовы были взять на себя ответственность за несовершеннолетнего, но вполне готовы дать кров и помогать финансово совершеннолетнему. Часто за помощь по дому и всякое такое. До момента, пока молодой человек не встанет на ноги. Или же… пока не надоест. Ведь обязательств они на себя никаких не берут. Разве что неформальные, но кого это волнует?
Никто из попечителей приюта даже на четверть не поверит, даже не заподозрит неладное. Все спишут на нестабильную психику, на больные галлюцинации. Мол, она все это придумала. Привиделось. Приснилось. Привыкнет и будет все как надо. Конечно же. Да.
За одно можно избавится от лишнего рта. Поэтому воспитатели будут настаивать. Уговаривать, буквально, с пеной у рта. Хотя, может, это не так уж и плохо? Может… не плохо?
Почему-то сердце от этих мыслей начинало биться чаще. Просто взял и приехал за ней, хотя, до недавнего времени Иида была уверена, что никогда больше не увидит своего декана. Но он приехал сюда, ради нее. Может… влюбился, раз приехал? Препод-извращенец. На лице проскользнула странная улыбка.
- И еще кое-что, Габриэль… она у нас девочка со странностями… раз вы берете на нее ответственность, то должны знать. Нет, не буйная, почти даже без сложностей… но ее нельзя бить по голове. – Воспитательница замялась, глядя на воспитанницу.
- Никого нельзя бить по голове, так-то. – Декан засмеялся. – Но всякое бывает, правда ведь? Так что вы имеете ввиду?
- Ну… она как-бы злиться, когда ее бьют по голове. Иногда даже становится неуправляемой. Но только если сильно удариться обо что-то, очень сильно, скажем, о бетонные ступени, если упадет, или с велосипеда… поэтому ей нельзя кататься, кстати. – Женщина явно сильно смущалась, рассказывая об этом, и сильно нервничала. – Так сильно злиться, что на себя не похожа.
«Она думает, я до сих пор не знаю» - пронеслось в голове у Рал. Последний раз ее били по голове в драке, когда они с Иэном защищались от одногруппников. Ей несколько раз прилетело в глаз, и ничего не произошло, хотя было больно, и он заживает до сих пор. Возможно действительно имеет значение лишь падение на затылок – навзничь.
- Агрессия, вызываемая болью… мелочь. – Хенгер улыбнулся и прикрыл глаза. – Я не психолог, но такое наблюдаю у многих. Разве нет?
- И все-таки обязательно прочтите ее карту и документы, у нее есть некоторые проблемы с нервной системой. – Продолжала воспитательница, нервно стиснув зубы. – Вы будете удивлены особенностями организма этой девочки. Они очень нетипичные… рекомендую оставить ее в заведении, где училась до этого. Максимальный контроль, сейчас это просто необходимо.
- Я понял. Поверьте, меня ничто не может испугать. Слишком много таких я видел за свою жизнь.
