– Я что-нибудь придумаю, – фыркнула я. – Я хочу увидеть Эдварда. Это из-за меня он там.
– Суд будет в девять утра, – призналась Бэт, но тут же добавила: – Но тебя туда всё равно не пустят. Никого из студентов не пустят, кроме…
– Вальдо, – договорила я мрачно. Её слова пробудили во мне весь гнев, который я только что пыталась спрятать.
Я поднялась с кровати, чувствуя, как что-то жжёт меня изнутри.
– Как этот ублюдок может оставаться на свободе, когда он, по сути, олицетворяет магию теней?! – я сорвалась, сжимая кулаки. – И почему невиновный Эдвард должен страдать за всё это?
Бэт лишь огорчённо покачала головой, словно пыталась научить меня большему пониманию мира.
– Этот мир не так уж прост, – мягко сказала она, глядя в окно. – Иногда приходится приносить страшные жертвы, чтобы спасти тех, кто нам дорог.
Её слова резанули меня как лезвие. Я опустила глаза, пытаясь понять, говорит ли она сейчас о себе, об Эдварде… или обо мне? Что они сделали ради того, чтобы вернуть меня из мёртвых? Что это значило для них? В её словах я чувствовала тягость выбора и утраты, которые настигли её и Кристиана, когда я исчезла. Я не знала, каково было им, как глубоко они страдали, и какие мольбы иссушили их голос. В то время как события шли на лад, я осталась в противоречии своего нового положения, не зная, как мне себя вести.
В этот момент я поймала себя на мысли: винить их за то, что я осталась жива и теперь на половину вампир, было бессмысленно. Я жила, но цена, которую я заплатила, оставила глубокие шрамы, и каждый шрам отдавал сигнал к тревоге. Я чувствовала, как новая жизнь во мне стремится вырваться на свободу, но оставалась связанной с теми, кто остался в тени.
– Ладно, я спать, – сказала я, глядя на Бэт, пыталась скрыть свою озабоченность и неуверенность.
В её глазах я искала немое понимание, но она лишь тихо кивнула, потянувшись к своей подушке, словно готовясь погрузиться в мир снов, где не существует ни страха, ни сомнений.
Я легла на свою постель, стараясь расслабиться. Однако потолок, который прежде казался мне знакомым, теперь стал бескрайним. Я смотрела на него, прислушиваясь к звукам комнаты: лёгкое сопение Бэт, шорох ночных теней, которые привиделись мне между светом и тьмой. Сон не шел. Я чувствовала, как напряжение внутри меня нарастает. Каждый миг напоминал мне о моем новом существовании, о том, что я теперь стала частью чего-то более глобального, чем простая человеческая жизнь.
Я подняла руку и провела ею по шее, где кусок кожи уже давно был, как мне казалось, необратимо исписан новым знаком – знаком вампирской судьбы. Воспоминания о том, как всё произошло, привидевшись в сознании, вновь и вновь терзали меня: ночь, когда всё изменилось, когда я впервые взглянула в бездонные глаза Бэт и поняла, что мой мир уже никогда не будет прежним.
Бэт тихо посапывала рядом, полностью погруженная в сон. Я завидовала ей – этому миру снов, который ей был доступен, когда для меня ночь превратилась в лабиринт страхов и жажды. Я прижала колени к груди, пытаясь найти комфорт в этой новой реальности, но страх питал моё беспокойство, связывал меня с темными аспектами моей новой сущности.
С каждым мгновением ночь становилась всё более гнетущей, и единственным моим спутником оставались мысли – они вились вокруг, нашёптывали мне о том, что происходит. Я старалась не думать о голоде, который звал меня, но он становился всё настойчивее. В такие моменты я чувствовала себя как будто на краю обрыва, готовая упасть, и это было пугающе.
