– Твои волосы и глаза изменились, но это не означает, что тебя не узнают, – сказал он.
Его тень нависла надо мной, словно облако, затмевающее свет. Я фыркнула, отвечая, полная злости и упрямства.
– И что же мне делать? Натянуть повыше капюшон и сделать вид, что я немая? Чтобы не выдать ни голос, ни свою сущность?
– Нужно поменять личину, – произнес он, его голос был строгим и беспристрастным.
– С чего ты передумал? Разве не ты сказал, что привязанность и слабость не твой удел? – провела я контратаку, чувствуя прилив ярости, ибо каждая его встреча со мной была обременена этой фамильной ненавистью.
Я была словно лава, готовая извергнуться, и каждое его слово подкидывало меня в огонь. Вальдо посмотрел на меня с той вампирской высотой, которая была ему присуща, и, видя меня такой – независимой и ненавидящей, он первый раз поставил в равенство. Я увидела в его глазах что-то, что напоминало гордость, а может быть, страх.
– Привязанность здесь ни при чём. Это прагматичность.
Его тон вышиб меня из равновесия. Я ждала яда, сарказма, цинизма. Но это было что-то иное. Что-то, что не давало мне доверять ему, но и не позволяло ни на миг упускать лицо.
– Прекрасно, – сквозь зубы произнесла я. – Прагматичность так прагматичность. Но, если ты так уверен, что я должна поменять личину, не проще ли тебе просто запретить мне идти?
– Ты всё равно пойдёшь, – он посмотрел на меня с такой уверенностью, что я почувствовала холод в груди. – Потому что ты моя дочь.
Эти слова повисли в воздухе тяжёлым грузом. Моё сердце пропустило удар, но я сделала вид, что не услышала. Вместо этого я выбросила ненужные эмоции из головы. В конце концов, я играла по его правилам лишь временно.
– Ты можешь ненавидеть меня, – сказал он. – Но это не изменит твоей природы. И я стараюсь лишь защитить тебя.
Его слова прозвучали даже не как аргумент, а как неоспоримая истина. Я закатила глаза, чувствуя, как гнев и раздражение всплывают на поверхность. Что за наглость? Этот человек – мой отец? Тот, кто разрушил мою жизнь, кого я ненавидела всем сердцем? А теперь он всеми силами пытается убедить меня, что действует по благим причинам?
Я слегка тряхнула головой, сбрасывая эти мысли. Нельзя показывать слабость. Никогда. Особенно перед ним. Особенно в Академии.
– Ладно, – я фыркнула, скрестив руки на груди. – Чью личину я должна принять, чтобы попасть на этот самый суд?
Он медленно поднял взгляд, будто собираясь бросить новый вызов.
– Моей жены, – коротко бросил он.
От неожиданности и абсурдности ситуации я хмыкнула, не в силах сдержать насмешки.
– Как её там… Эльфрида, да? – бросила я с едкой усмешкой. Я была готова к тому, чтобы отомстить ему словом. – А она вообще знала, что ты изменял ей с моей матерью?
Взгляд Вальдо немного потемнел, но он не ответил. Вместо этого он молча сунул руку в карман и достал из него тонкую пробирку с жидкостью насыщенного алого цвета. На мой взгляд, она слишком резко выделялась на фоне сумрачного освещения поляны.
Кровь.
Я почувствовала, как сердце снова трепещет, будто в замешательстве. Что-то древнее внутри меня откликнулось на запах, едва уловимый даже моими человеческими чувствами. Хоть я и наполовину вампир, но до этого момента отчётливых признаков своей второй сущности я никогда не ощущала. А вот сейчас… что-то странное начало пульсировать в моих венах в унисон с мерзким холодом пробирки, которую он протянул мне.
