– Бедная собачка! Кто же тебя так сильно порвал, девочка?
***
Меня зовут Леонид Павлович Быстрый. Хотя с самого детства имя Леонид я слышал только в негативном к своей персоне ключе. «Леонид – к доске!» – от учителей, «Леонид – неси дневник!» – от бабушки. «Леонид – опускай стульчак, в доме женщины!» – от сестры Елизаветы. А так, все вокруг поголовно зовут меня Леня! Мне недавно исполнился 21 год, и я живу вместе с бабушкой и своей 18-ти летней сестрой в трехкомнатной квартире пятиэтажной хрущевки, расположенной на окраине небольшого провинциального городка, коих в нашей стране несчетное количество. Про таких как я часто говорят – середнячок. Не худой и не толстый. Не высокий, не низкий. Не красавиц, но и не урод. Ни двоечник, ни отличник. С 18 лет лысый. Брею голову принципиально! Не потому, что принадлежу одной из субкультур, предпочитающей бритые затылки. Все гораздо прозаичнее.
В 12 лет, играя в прятки с пацанами, я забрался в трансформаторную будку и меня конкретно так взбодрил разряд тока. Настолько конкретно, что я неделю провалялся в реанимации. С того дня, цвет моих волос поменялся кардинально. Из абсолютно-жгучего брюнета я стал седым, как столетний старикан. Можете себе представить подростка с пепельно-седыми волосами? А я видел его каждый день, подходя к зеркалу в ванне. И зрелище, надо сказать, было весьма пугающим. Возможно поэтому, переступив рубеж полового созревания, с противоположным полом у меня не ладилось. Мой одноклассник и лучший друг, Серега, говорил, что много раз слышал разговоры девчонок, что я пугаю их своим внешним видом и что «такому уроду» суждено умереть одиноким. Типа, меня пометила сама смерть и все, кто находятся близко ко мне, беззубая с косой непременно коснется своей проклятой дланью. Вот почему, в день своего восемнадцатилетия, я первый раз побрил голову на лысо и храню верность «этой» прическе до сих пор. Однако судьба все равно показала мне свой вредный характер, ибо к моменту первого избавления головы от седины все мое тело густо обросло белоснежными волосами. Благо, брить его не было необходимости, ибо пляжный отдых в нашем городке, при отсутствии водоемов был невозможным, а одежда скрывала мою «фишку» от глаз излишне впечатлительной публики.
Родителей у нас с сестрой нет, вернее, они пропали без вести еще пятнадцать лет назад, отправившись в очередную экспедицию. Оба они были биологами и познакомились еще в институте. Результатом знакомства стал скорый брак и рождения двух детей, которые практически не видели предков из-за их постоянных исследований в разных, населенных живностью, областях нашей родины. Милиция вроде пыталась их искать, но бабушка, которая взяла на себя заботу обо мне и сестре, частенько жаловалась на кухне нашей соседке, бабе Вале, что эти крохоборы только делают вид, что заняты поисками, а сами считают, что наши родители просто сбежали от нас. Посему, пожилая коммунистка от мозга до самых костей, подняла такой хай в СоцЗащите, когда нас с сестрой хотели отдать на усыновление, что ее ор наверняка до сих пор метается по совдеповскому зданию, отражаясь от покрашенных в миллион слоев краски стен. Именно благодаря нашей бабушке мы с сестрой не познали «прелестей» приемных семей! Хотя жить под контролем этого генерала в юбке было несладко!
С окончанием третьего курса института я позволил себе окончательно расслабиться, и начать активные поиски подработки в свободное от учебы время. До этого я прикладывал все силы, дабы не вылететь из ВУЗа, в который попал практически по воле случая, ибо никогда отличником не был, а вступительные экзамены сдал, суммарно набрав 59 баллов из ста на двух экзаменах. Три года назад, не увидев себя в списках поступивших счастливчиков, набравших проходные 60 баллов и более, я решил задействовать запасной план, согласившись на предложение дяди Коли, присоединиться к нему в качестве разнорабочего после окончания школы. Тот несколько лет всеми правдами и неправдами убеждал меня выкинуть из головы мечты о высшем образовании и пополнить собой настоящий рабочий класс, цитируя дядю:
