Читать онлайн Виолетта Лосева - Дайте мне другую маму!

© Виолетта Лосева, 2019

ISBN 978-5-0050-8072-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подруги моей мамы очень меня любят. Я – девочка хорошая.

Я знаю, что хорошим девочкам живется сложнее, чем плохим, но ничего не могу с собой поделать. Дети подруг моей мамы – все, как на подбор – бессердечные, безразличные, невнимательные и постоянно сконцентрированы на себе.

Я – другое дело.

– Элеонора Павловна, – говорят маме подружки, иногда с трудом выговаривая ее сложное красивое имя, – у вас просто золотая девочка. Как она внимательна к вам! Да и просто красавица!

– Да, это так, – важно кивает головой моя мама, – У меня нарушение мозгового кровообращения и проблемы с памятью, поэтому я просто не знаю, что делала бы без нее.

Мама всегда, даже в первом разговоре с незнакомыми людьми, сразу же сообщает свой диагноз. Вероятно, чтобы потом не удивлялись, когда она не узнает их на улице. Бывает и такое.

Я учу ее:

– Мам, если не узнала, то не пугайся. Попроси напомнить, как зовут и где встречались. Ничего в этом нет странного. Все взрослые люди понимают, что бывает и так.

Мама всегда возражает:

– Ты не понимаешь как это страшно.

Я понимаю. Именно поэтому я пытаюсь дать ей понять, что я готова стать ее ушами, глазами и мозгами. Положись на меня, мама. Я тебя не подведу. Живи спокойно.

Вы думаете, у меня это получается? Ха! Не тут-то было!

Несмотря на то, что я – золотая девочка и предмет зависти всех подруг и знакомых, мама не устает перечислять мои недостатки и промахи. Причем, чем противнее вопрос, тем с большим удовольствием мама его обсуждает. Иногда мне просто хочется сбежать на край света.

Хорошо, что мы не живем вместе и хорошо, что она пока в быту справляется сама.

Вопросы, которые мне совсем не хочется обсуждать с мамой, – это моя неофициальная работа, которая (по мнению мамы) не дает ни нормального заработка, ни надежд на достойную пенсию, мужчины, которые есть или могли бы быть в моей жизни, мое курение и наплевательское отношение к себе, мое пристрастие к покупке ненужных (опять же, по мнению мамы) вещей и мои отношения с моей дочерью.

Но иногда мне кажется, что мама просто строит беседу со мной по этому списку.

Я постоянно пытаюсь придумать, на что бы «переключить» мою любимую маму.

Например, сегодня с утра мне пришлось погрузиться в поэзию. Именно, пришлось. Поневоле. Оказывается и так бывает.

Собираюсь уезжать на три дня. Не по делу. Просто отдохнуть.

Мама манипулирует. Любимая мама. Рассказала мне все ужасы, которые происходят на дорогах. И о состоянии дорог тоже рассказала. Целая история была о том, какое грязное сейчас море и как вредно в нем купаться. О том, какая бывает погода – вьюги, метели, проливные дожди – и о том, какие катастрофы случаются на планете – оползни, землетрясения и потопы – была составлена целая лекция.

Отдельным мотивом шли короткие рассказы о том, как ночью в дверь может кто-то позвонить, как в соседнем подъезде ограбили квартиру, как не дремлют всякие мошенники и как страшно стало жить.

Все понимаю. Мама манипулирует. Не от хорошей жизни. Не для того, чтобы испортить мне настроение. Не потому, что хочет навредить. Это – страх. Безотчетный страх пожилого человека. Она действует доступными ей способами.

В таких случаях, когда речь идет о пожилых людях, обычно говорят: придумайте маме занятия. Деятельному человеку скучно и страшно на пенсии в одиночестве.

И предлагают: от вышивания крестиком до зарядки и ухода за домашними растениями.

Что может увлечь именно мою маму?

Стихи!

Это – ее страсть, утешение, восторг и увлечение всей жизни.

Я погружаюсь в поэзию.

Мою маму сложно удивить стихами. Учитывая то, что она может забыть, пила ли она сегодня с утра таблетки, она часами наизусть читает Лермонтова, Ахматову, Пушкина, Вертинского и многих других.

Поэтому я должна сделать такую подборку, которая ее удивит, развлечет, простимулирует выучить наизусть хоть пару новых четверостиший и скоротает то время, пока меня не будет в Киеве.

Естественно, это должны быть стихи о любви и о жизни.

Погружаюсь в поэзию.

И понимаю: поэты обладают совершенным умением не только писать стихи. Они умеют страдать! Если не предательство, то смерть, не измена, так грусть, не разочарование, так несправедливость.

Очень трудно найти какие-нибудь глубокие, но, в то же время, позитивные и жизнеутверждающие стихи.

Я показываю маме свою подборку. Наслаждайся, любимая, и дай мне расслабиться в течение трех дней.

Мама с благодарностью смотрит на меня и начинает читать наизусть «Мцыри». С выражением и пафосом.

Я понимаю, что это надолго. А у меня еще много дел.

– Ну все, мамочка, я побежала, – я прерываю великолепие лермонтовских строк, целуя ее в щеку.

– Иди с Богом, – печально вздыхает мама.

Мне хочется сказать: «Мам, ну отпусти меня так, чтобы я могла беззаботно провести эти три дня, и твое несчастное лицо не маячило у меня перед глазами каждый раз, когда я хочу выбросить из головы все серьезное и просто пожить «для себя».

– Так когда ты уезжаешь? – еще раз переспрашивает мама, как будто десять минут назад я не отметила в ее календаре день моего отъезда и приезда.

– В воскресенье, – поясняю я, останавливаясь в дверях. – Сегодня – суббота. Завтра я уеду, а вернусь во вторник. Запомнила?

– Ясно, – мама еще раз печально вздыхает, – Поезжай с Богом.

«Мам, ну имей же совесть, – хочется сказать мне, – Три дня – это же не три недели! Не говоря уже о том, что другие „дети“ уезжают и на три месяца!».

Но я молчу.

– Так куда мне звонить, когда меня придут грабить? На 102? – Спрашивает мама, в то время, когда я уже спускаюсь по лестнице.

Мне, елки-палки, нравится это даже не «если», а «когда».

– Мама, блин, никто не придет тебя грабить. У тебя четыре замка. Успокойся.

– Ладно-ладно, – говорит мама, – иди с Богом.

Я выхожу из парадного и вижу, как она смотрит на меня в окно.

Сердце сжимается.

Раздражение проходит.

Господи, сделай так, чтобы в этом окне как можно дольше маячило мамино лицо, и пусть мне еще долго-долго придется «отпрашиваться» на три дня.

Сделай так, пожалуйста. Я буду хорошей девочкой!

– Леночке привет передавай! Дашу поцелуй! – кричит мне мама из окна.

Обязательно, мамочка. Все сделаю, как ты скажешь…

Да-да, несмотря на то, что я все еще «хорошая» девочка, у меня есть взрослая дочь Лена, которой, как я понимаю, тоже иногда хочется сбежать от меня на край света. Вероятно, она тоже не может ничего с собой поделать и радуется, что мы живем не вместе.

Но перед отъездом я должна к ней заглянуть.

– Лена, да когда же это закончится, Лена? – спрашиваю я ее, когда прихожу к ней и вижу недосушенное белье, раскиданное по маленькой квартире и ее дочь Дашку, которая ходит босиком по холодному полу.

– Мама, это закончится, когда ты перестанешь вмешиваться в мою жизнь! – отвечает мне дочь. Думает, что если она будет хамить, я сразу отстану. Не на ту напала, доченька!

– Дашенька, надень носочки или тапочки, – прошу я, пытаясь собрать полумокрые одежки со спинки дивана, – Лена, ты не понимаешь, что ребенок этим дышит? Почему не развесить на балконе?

– Оно почти сухое, – Лена поджимает губы, но кидает Дашке носки и собирает белье, – а на балконе оно и за три дня не высохнет.

Даша ходит по квартире как Маугли – локоны не расчесаны, носки игнорирует, на пижаме, похоже, каша, которую она ела на ужин. Все это не мешает ей быть настоящей принцессой в душе и манерами. Она капризно поводит худенькими плечами и движением королевы убирает прядь волос за ушко.

– Дашенька, надень носочки, – прошу я еще раз.

– Мама, ей не холодно, – шипит Лена.

– Мне не холодно, – с той же интонацией повторяет Даша, – Пол теплый.

Пол мог бы быть теплым, с подогревом, если бы ваш папа в свое время заработал на нормальный ремонт, а не экономил на винтиках и выключателях.

Естественно, я не говорю этого вслух.

– А где Сергей? – спрашиваю я.

– Ушел по делам, – Лена отвечает сквозь зубы. Безусловно, мне интересно, по каким делам в субботу утром должен уходить семейный человек, в то время как его жена собирается на работу и просит мать посидеть с ребенком. Очень мило!

Я не задаю вопрос вслух. Я понимаю, что для Лены такие вопросы – это то же самое что для меня вопросы моей мамы – про мужчин, курение, лишние тряпки и далее по списку.

Я не задаю вопрос вслух.

Но, по-видимому, он написан у меня на лице.

– Мама, если бы ты сказала, что ты не можешь, мы бы организовались по-другому, – говорит Лена, наводя красоту перед зеркалом, – Я же не виновата, что мне поставили пары на субботу. Я наоборот думала, что так лучше. И вообще, мам, работать преподавателем – это же не с девяти до шести каждый день!

«И нечего сидеть с таким лицом!», – наверное, хотела бы она добавить, но не добавляет. Хотя эта фраза тоже написана у нее на лбу, который она тщательно пудрит в этот момент.

Да, мы читаем по лицам друг друга. А потом обижаемся. Увы… Умение читать по лицам иногда играет против нас. Особенно, если речь идет о родственниках.

– Как тебе идет! – Дашка смотрит на маму восхищенно и хочет взять помаду.

– Не трогай, у тебя есть своя, – улыбается Лена.

– А, точно, – вспоминает Даша и бросается к своим игрушкам.

– Это детский набор, – поясняет Лена мне, – А то ты сейчас начнешь…

Ты, прям, знаешь, доченька, когда я начну.

Хотя на языке, конечно, вертится «лучше бы книжку ребенку почитала, чем помады покупать, пусть даже детские».

Но я молчу.

Восхищаюсь собственному терпению и толерантности.

– Какая же ты красивая! – говорит Дашка, оглядывая Лену с головы до ног, – Как принцесса!

Лена наклоняется и целует ее.

– Солнышко мое, ты одна понимаешь, что я – принцесса.

«Ну-ну, – думаю я, – лучше бы это слышал твой муж, доченька».

Она и правда, очень красивая.

Мы все красивые. Порода такая. Начиная от моей восьмидесятилетней мамы и заканчивая маленькой Дашкой. И все хотим быть принцессами.

Правда, не у всех получается.

Пока.

– Мам, я еще потом на полчасика с Инкой встречусь, – сообщает мне Лена.

Я понимаю, что собираться в поездку мне придется ночью. Знаю я эти полчасика.

Я поджимаю губы. И, глядя в зеркало, понимаю, что я в этот момент очень похожа на свою маму.

Мы все очень красивые. И одинаково поджимаем губы, когда наши любимые люди творят какие-то глупости и несуразности. По нашему мнению.

Мы-то знаем, как надо!

Мы с Дашей отпускаем Лену и на работу, и на свидание с подругой. Пусть развеется. Она уходит такая красивая, что у меня захватывает дух. В дверях она оборачивается и смотрит на меня виновато.

– Даш, мам, я недолго.

Я не хочу, чтобы она испытывала чувство вины. Хочу, чтобы уходила с легким сердцем. Пусть развеется. Даже не спрашиваю, когда придет Сергей.

– Иди-иди, – говорю я грубовато. Специально, чтобы она вот… ни о чем не думала. Лена улыбается, смешно морщит нос (совсем как в детстве), отчего ее шикарно-гламурный вид теряет свою яркость.

– А мы что будем делать? – Дашка тоже морщит нос, но от этого становится только еще более очаровательной.

А мы… Мы приготовим обед. Заплетем косички. Наведем порядок в игрушках. Поиграем в лото… Почитаем… Позвоним твоей прабабушке. Послушаем ее наставления.

Если закончится дождик, выйдем погулять на площадку.

И будем ждать маму и папу.

– Чтобы всем было хорошо? – спрашивает Даша.

Да, моя любимая. Именно для этого.

– Ты думаешь, что ты делаешь всем хорошо? – крикнула мне Лена несколько лет назад во время одной из ссор, – Ты не хочешь понять, что это твои иллюзии! Так не бывает! Не обманывай себя!