- Но, Ники... Кавальдэ - это не место для девушки...
- Правда, Марк? А где тогда мне место?
- Там опасно, Ники, - не поддался на провокацию брат. - Ты же знаешь, каждый год в академии кто-нибудь погибает.
- Но тебя же это не останавливает. Ты считаешь, что я хуже? Чем, Марк?
Говорить, что я очевидно слабее физически, брат благородно не стал.
- Ты же понимаешь, что это невозможно, Ники, - вместо этого сказал он. - Тебя не пустят даже на порог.
- Пустят, - уверенно заявила я, - если переоденусь, обрежу волосы и буду говорить низким голосом, то сойду за мальчика-подростка.
- Нет, - замотал головой Маркус. - Нет, Ники! Я понял, куда ты клонишь! Я не буду тебе помогать!
Но я всегда была упрямой, а Марк меня слишком любил.
- Господи, Ники! - то ли простонал, то ли прорычал он двенадцать часов спустя. - Не понимаю, как ты смогла меня уговорить?!
Мы выехали из дома часа четыре назад. Марк провел меня в тенях, используя свой дар, который достался ему от мамы. Редкая магия и вечный предмет зависти. Моей и Алекса. В детстве Маркус беззастенчиво пользовался своим преимуществом, умудряясь обойти и меня, и старшего брата. И вот теперь его магия послужила моим целям.
Папа сопровождал наемную карету первые два часа, но только часть этого времени я провела в тенях. Это место опасно даже для обладателя дара, а мне приходилось хуже вдвойне. В тенях было холодно. По ощущениям - холоднее, чем самой суровой зимой. Этот холод и вечный полумрак высасывали и магические, и физические, и душевные силы. Поэтому в тени мне приходилось уходить, только если к карете приближался отец. Когда он уехал, мы с братом облегченно выдохнули.
Но вскоре на Маркуса обрушилось понимание того, что именно мы натворили, и каким ударом это станет для родителей. Я молчала, уставившись на мелькающий за окном лес. От мыслей, какую боль я причинила маме и папе, холодели ладони и пересыхало горло. Но я молчала.
- Мы должны связаться с родителями! Ники, ты не понимаешь, что творишь!
- Понимаю, Марк, - я оторвалась от окна и уставилась на брата тяжёлым немигающим взглядом. - Но иначе мне не жить.
- Не говори глупости! Подумаешь, какой-то парень из столицы. Как приедет, так и уедет!
- Не в нем дело, Марк. А в том, что я не могу оставаться дома - на шее родителей. Не могу и не буду.
Но брат не успокаивался. Все стало ещё хуже после того, как он почувствовал вызов мыслекамня. Кажется, я перестала дышать, наблюдая за его лицом во время разговора. Именно сейчас решалась моя судьба.
- Это был папа! - обвиняющие заявил Марк. - Они обнаружили твою пропажу. Ты же знаешь, что невозможно солгать при мыслеречи! Это ты продумала?
- Нет, - пробормотала я, мертвея. - И что ты ему сказал?
- Что не могу рассказать, - горько прошептал брат и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. - Что ты доверила мне свою тайну, и я не могу тебя предать. Ну и сказал, где искать твою записку.
- Спасибо, - слезы навернулись на глаза, и я быстро заморгала, прогоняя их.
Больше мы не разговаривали. Марк смотрел мимо меня, хмурился и сжимал зубы так, что на скулах играли желваки. Я сидела, прикрыв глаза и стараясь не привлекать к себе внимания.
Приехали поздним вечером. Марку пришлось отвлечь возницу, чтобы я могла выскользнуть из кареты и встать в тени у стены. Удивительно, но нас никто не встречал. Массивные ворота открылись при приближении кареты и стояли распахнутыми, словно в ожидании.
