– Ну же, Кристина, сосредоточьтесь! – нахмурился док, всё ещё смотря на табло с кучей лампочек, диодиков и бесконечных чисел. – Я же вижу по результатам сканирования, что вмешательство в работу нейронов колоссальное! Пока мы не разберёмся с этим, я вас из медицинского блока не выпущу, так и знайте! В конце концов, в ваших же интересах вернуться к учёбе как можно скорее.
Мне совершенно не хотелось копаться в том, что со мной случилось на Захране, но миттар был таким требовательным, что пришлось смириться. Я напряглась, вспоминая последние дни и встречи с Крысиными Усиками. Чувство страха, безысходности и ощущение, что сходишь с ума, встали как наяву, а на табло дока несколько голубых огоньков приобрели глубокий баклажановый оттенок. Миттар удовлетворённо кивнул.
– Те дни, что меня продержали в лечебнице, помню смутно… Помню, что приходил мужчина, назвавшийся представителем Тайной Службы Защиты Захрана. Он расспрашивал о цваргах… Там был ещё второй… Завтраки на белых подносах помню и белые мягкие стены. – Я передёрнула плечами от отвращения. Кажется, этот цвет я теперь до конца жизнь буду не любить. – Ещё комнату с электрошоком. Но вот после неё – ничего. Просыпалась всегда в личной комнате.
Док Бланк активно закивал, что-то стремительно записывая в наладонник.
– Вы очень многое помните, это же замечательно!
Я нахмурилась и прикусила губу. В памяти сам собой всплыл вопрос Крысиных Усиков: «А помните, как потеряли девственность? Это было сразу с тем цваргом… как его… Ивесом Ир’саном?» Сейчас, когда я сидела в медицинской капсуле на КС-700, все эти странные разговоры и намёки безопасника казались бредом чистой воды. Уж про изнасилование-то точно! Но всё-таки заключение о том, что я «не вирго», я видела… Неужели подделка? Или нет?
Пока я раздумывала над тем, насколько корректно уточнить столь деликатный момент у дока, он внезапно хлопнул в ладоши:
– Так, Кристина, если за последние две недели пробелы в памяти совсем небольшие, давайте откатимся назад… – начал Адам Бланк и посыпал вопросами: как зовут преподавателей, кто мой наставник, как зовут одногруппников, с кем я жила в одной каюте…
Пытаясь понять, почему табло выдаёт такую картинку и в чём именно заключаются мои провалы, Адам дошёл даже до вопросов в рамках астрономии, экономики, социологии и ксенобиологии. На последнем, каюсь, я завалилась. Док разошёлся не на шутку, стал выспрашивать даже то, чего на экзамене точно не было.
– Ладно. – Спустя битый час док озадаченно почесал жабры вновь, признавая, что всю действительно важную информацию я помню. – Странный какой-то случай. Что ж, Кристина, будем считать, что вам невероятно, просто сказочно повезло: вся ваша частичная амнезия касается исключительно академических знаний. Пробелы так или иначе всплывут во время дальнейшего обучения, вы просто подучите то, что забыли, и на этом всё. Что ж, раз мы разобрались с этим, сейчас отправлю в столовую ваш персональный план диеты и покажу, как массировать руку…
Миттар отложил наладонник с многочисленными записями на центральный стол в медбоксе и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Понятия не имею, что именно изменилось, но я подтянула ноги и рефлекторно обхватила их руками.
Это всё ещё был док Адам Бланк, который помогал восстанавливаться в первый раз после обвала в шахте. Это был тот самый миттар, который поделился глубоко личной историей, что не смог спасти роженицу из-за предвзятого мнения о его внешности… Я его хорошо знала и умом понимала, что он не хочет ничего плохого. Но что такое ум и что такое рефлексы? Табло с многочисленными лампочками, на которое ориентировался док, задавая вопросы, залилось алым цветом. Адам замер, неверяще глядя то на табло, то на меня.
