— Чаво явил-л-ась, безродная? — заплетающимся языком, спросил он и пошатнулся.
Благо успел схватиться за косяк свободной рукой, иначе бы точно на коврике уже распластался.
Глазеть на это «чудо природы» не было сейчас ни сил, ни желания. Отодвинув Косого в сторону, вошла внутрь. Быстрым взглядом обвела прихожую. Ничего не изменилось: все те же обшарпанные обои, паутина в углах, даже вешалку не соизволил починить после того, как сам же ее и сломал в порыве гнева.
Не разуваясь, направилась в гостиную, бросив через плечо:
— За дочкой твоей. Где она?
И тут, услышав мой голос, из угла комнаты ко мне навстречу вылетела хрупкая девочка. Тонкие ручки обвили мою талию крепко-крепко, зареванное личико уткнулось в грудь. Я опустила ладонь на курчавую макушку ребенка, пропуская темные, лохматые волосы через пальцы.
— Забери меня, — рыдала бедняжка мне в футболку.
Нет, ну надо же было до такого состояния довести собственное дитя! Изверг!
Из прихожей донеслось недовольное ворчание:
— Мира останется здесь! Слышишь меня, а?! Вали из моей квартиры сейчас же, иначе вызову ночевиков!
Ага, разбежалась! Думает, девочку ему «на съедение» отдам? Только через мой труп!
— Забери меня с собой, прошу! Не могу больше с ним оставаться! — взвыла малышка и вскинула голову.
Глаза цвета синих васильков умоляюще смотрели на меня. Кожа вокруг глаз припухшая, с багровым оттенком. По щекам катятся слезы, оставляя мокрые дорожки. Губы плотно сжаты. На тонкой шее — синеватые следы от пальцев… Неужели Косой уже и до такого докатился? Другого объяснения синякам просто-напросто нет.
В одно мгновение мной овладела дикая ярость. Я приняла окончательное решение – Мира больше не вернется в этот дом. Никогда!
И плевать, что за этим последует. Наверняка эти самые последствия будут катастрофически пагубными для меня. Это неизбежно. Но судьба девочки стоит того.
Сердце кровью обливается при мысли, через какую бездну малышке приходится проходить каждый диаровый день! А ведь она ни в чем не виновата! Дети же не выбирают себе родителей…
До слуха донеслись тяжелые, стремительные шаги, напомнив, что необходимо торопиться. Чем быстрее отсюда свалим, тем живее будем.
Я опустила ладони на плечи ребенка и натянула улыбку, которая далась мне через силу, – в груди пекло так, словно там поселилось маленькое, раскаленное солнце, и оно беспощадно выжигало все внутри.
— Я даже и не думала оставлять тебя здесь. Пойдем? — спросила беззаботно и взяла девочку за руку.
Крепко. Чтобы не выпустить случайно.
Мы успели сделать лишь пару шагов и остановились перед выпрыгнувшим из-за угла Косым, который перекрыл нам путь.
— Безродная, ты шо, оглохла? Мира никуда не пойдет! — завопил он.
Ладонь малышки дрогнула. От нее исходил настолько сильный страх, что, казалось, я ощущала его собственной кожей. Плотнее обхватила ее руку пальцами и, не обращая внимания на взъяренного мужчину, возмущенно размахивающего бутылкой, двинулась в обход, увлекая девочку за собой. Протиснулась между горе-отцом и дверью и рванула на выход.
Однако далеко убежать не удалось. Нас замуровали. В прямом смысле этого слова. Перед глазами выросла полупрозрачная преграда, а потом защелкнулся замок. Я развернулась лицом к своему противнику и, теряя терпение, зашипела, как дикая кошка:
— Дай нам уйти, мерзавец!
На небритом лице появилась ухмылка.
— Нет.
— Повторяю, убери заслон! — я сорвалась на крик.
