Меня спасает миссис Гарт. Она распахивает дверь в зал.
– Урок окончен!
Студентки забирают вещи и выходят парочками и группами. Дженна, сияя, прощается с Дэном – тот галантно целует ей руку, но мне не нравится похотливый взгляд, скользнувший по груди подруги. Она же, словно не замечая, продолжает смеяться.
– Спасибо за репетицию и… жду ключ. – Я наконец-то отнимаю руки, отступаю на шаг назад. Пытаюсь смягчить прощание улыбкой, но она выходит скованной и неловкой.
Повернувшись к парню спиной, подхватываю с пола сумку. Ноты чуть не падают, еле успеваю их поймать. Надо поговорить с миссис Гарт, пока она не ушла, попросить ключи от зала: в дальнем углу у окна стоит заветное фортепиано.
– Даже не думайте, мисс Хантер! – Смотрительница указывает мне на дверь, даже не дослушав. – Это очень дорогой инструмент, работы самого Августа Форестера! Из-за таких неумёх приходится вызывать мастера из столицы вдвое чаще обычного. Забудьте!
Стою, как оплёванная. Не такая уж я неумёха! Мисс Гамильтон, учитель в Райтон-Хоув, хвалила те немногие этюды, что я успела выучить за лето, проведённое у Энн. Однако спорить не решаюсь: ещё больше портить отношения с миссис Гарт не стоит. Придётся дождаться понедельника, найти миссис Рэтлифф, убедить её помочь мне с нотами и попросить взять ключ у смотрительницы. Жаль только потерянных выходных: за два дня я могла бы познакомиться с партией, времени-то в обрез.
– Вы сегодня очаровательно строги, миссис Гарт! – Виктор возникает за моей спиной. Что он делает, чёрт возьми?! – Моя мать большая поклонница работ мистера Форестера, к нам в поместье приезжает лучший настройщик Делиниума. Я позвоню, чтобы на следующей неделе он приехал в Нотингейл, проверил все инструменты перед благотворительным вечером. Только разрешите Блэр заниматься. Под мою ответственность.
Я замираю, боясь сделать лишний вдох. Миссис Гарт, наморщив лоб, что-то обдумывает, а когда кивает, не могу сдержать улыбку облегчения.
– Только чтоб без вандализма, мисс Хантер. Даю вам разрешение на неделю, не больше!
Чувствую показывает магии в кончиках пальцев. И это всё? Смотрительница уходит, а я мнусь, не зная, как благодарить Виктора.
– Вот видишь, не всегда ради желаемого нужно нарушать закон.
Парень хитро подмигивает, прежде чем уйти, а я остаюсь в пустеющем зале и понимаю: мне никогда не понять, что движет такими, как он. И как Дэмиан.
Мой чек-лист на следующую неделю короток: залезть в кабинет к директрисе и не провалиться на выступлении. Не знаю, что вводит меня в нервный приступ больше – необходимость рыскать среди записей миссис Рид или аккомпанемент Дженне сразу после.
– Я покараулю в коридоре, – отважно предлагает подруга, когда в понедельник мы получили программу вечера. – Заходишь, копируешь отчёт, и мы успеваем подготовиться к выходу на сцену.
– Ни за что! – яростно шепчу в ответ, когда миссис Петерсон отворачивается к проекции картины Фрэнка Рейнгевинна, художника-экспрессиониста прошлого века. Каждый желающий получить высокий статус в обществе должен разбираться в искусстве и знать основы этикета, поэтому таким не связанным с магией предметам отдаётся несколько учебных часов в неделю. Вот только миссис Петерсон не особо заботится об увлекательной подаче материала. Пока профессор монотонным голосом рассказывает биографию одного из известнейших живописцев Илатерры, большинство студентов тихо обсуждает приближающийся благотворительный вечер – и мы, конечно, тоже.
